очнулся, лёжа на кровати в тёмной комнате, не совсем представляя, где оказался, не имея никакого желания это выяснять.
Мне было всё равно.
Невероятная внутренняя усталость почти отключила все мои чувства и мысли.
Я машинально посмотрел на часы, висящие на стене, они показывали 2.15.
Скорее всего, ночь, машинально подумал я.
Рядом со мной, на моей кровати, свернувшись калачиком, спала обнажённая женщина. Я посмотрел на неё, и это не вызвало у меня ни удивления, ни эмоций, я просто понял, что это уже не сон и не видение. Теперь я знал, где нахожусь.
Я встал с кровати, оделся.
Укрыл спящую Лизу одеялом.
Думать о недавнем видении не хотелось.
Я больше не мог думать об этом абстрактно. То, что случилось там, касалось лично меня, и было лично обо мне. Два мира почти слились в единое целое. То, что случилось там, мне было понятно и вполне приемлемо.
Здесь я поступал и думал так же, как мой двойник там.
Я изменился… и мне это ужасно не нравилось. Мог ли я ещё надеяться, что это произошло не безвозвратно?
Я достал из холодильника минеральную воду, очень хотелось пить. Налил полный стакан, выпил. Слегка раздвинул шторы, хотелось взглянуть на этот мир из окна. Странно, что я не сделал этого раньше, думал я.
Город спал.
Передо мной, чуть ниже уровня глаз и до самого горизонта, простирались тёмные крыши домов. Тусклые фонари освещали мокрый асфальт нескольких улиц, что были видны отсюда. Правее, в просвете между корпусами больницы, мокрой густой зеленью манил к себе маленький сквер, подсвеченный полной луной. И наконец, двор, маленький больничный двор, расположенный прямо под моим окном, по какой-то счастливой случайности сохранивший в центре зелёный островок – круглый газон с расположенной на нём детской площадкой.
Деревянные лошадки на пружинах, детские горки и качели, всё ещё яркие и не потерявшие свой цвет.
Когда-то я хорошо знал это место. Почему так случилось, что я забыл о нём? Не вспомнил, когда сообщал жене адрес и узнал только сейчас, случайно посмотрев в окно,
– видимо, тогда для этого не пришло время?
Я ухмыльнулся тому, что начал думать почти, как Эдмунд.
Я смотрел на этот маленький круглый газон с детской площадкой в его середине, и мне становилось легче. Теперь у меня появилась возможность вспомнить время, когда я был другим.
– Ну, здравствуй, – сказал я, глядя в окно. – Я скоро приду.
Из одежды, кроме больничной пижамы, у меня ничего не было.
А, плевать, подумал я.
Потихоньку, чтобы не разбудить Лизу, вышел из палаты, прошёл к лифтам, спустился на нулевой этаж. Там располагался приёмный покой, и наружные двери гарантированно были открыты.
На выходе меня никто не остановил, видимо, не я один в этой клинике любил ночные прогулки. Правильно, думал
