Понятно, кто запретил учителям отвечать. Кощею вообще такие его игры в чародейство не понравятся. Ну и пусть. Лишь бы он не разузнал про Сеть.
За атакой оздоровления, тренировок и бесконечных уроков стоял покой, и Сташка жалел, что недолгий. Он старательно, не поднимая головы, учился; когда отпускали, плавал или лазал по скалам вокруг замка, и тренер реже сопровождал, словно знал: случайно не сорвется. Сташка тоже это знал. Вместе с выносливостью проснулся и давний навык. Уроки самообороны прекратились, потому что Сташка, ставший жилистым и стремительным, вспомнил и показал тренеру такие приемы, что тот слегка испугался. Сташка тут же радостно забыл, как проще сворачивать человеку башку, и теперь лишь подставлял коричневые плечи палящему солнцу, упивался тишиной, лазал по скалам, то с веревками, то без, снимая ботинки с шипами, чтоб чувствовать под ступнями камешки, пыль и жесткую траву. Подолгу сидел на каком-нибудь уступе или зубце скалы, дышал бескрайним горячим простором, смотрел на синее-синее море и, чувствуя себя древним ящером, ни о чем не думал.
Все это повторялось изо дня в день, уже неотличимо и привычно, повторялись уроки в прохладном классе, потом, когда опять отпускали, повторялся оцепеневший послеполуденный зной, камни, напряжение мускулов и тишина с плеском моря внизу. Он стал будто бы туго-туго свитым из тех веревок, с которыми лазил по трудным скальным стенкам, стал выносливым и уверенным. Все было хорошо, кроме пустоты в сердце, к которой он уже притерпелся, но скоро покой остался только на горячих от солнца камнях. Внизу, в прохладном замке, стали накатывать предчувствие и тревога, точно так же, как в снежном лесу – скоро что-то случится. Как и должно, потому что времени прошло много, учителя им довольны, сам он стал сильным и цепким, как диверсант. Скоро его увезут отсюда.
Однажды он спускался со скал дольше обычного, потому что наступил босой ногой на колючку, и, шипя и вздрагивая, долго ее, заразу, вытаскивал, кое-как примостившись на узком карнизе. Устал даже. Не поднимаясь в дом, сбросил у бассейна пыльные шорты и нырнул в темную воду. А когда вынырнул, увидел тренера и доктора, присевшего у бортика. Лицо врача было встревоженным. Сташка подплыл к ним, посмотрел вопросительно. Тренер сказал:
– Ты задержался.
Сташка вылез на бортик. Доктор велел:
– Покажи ногу.
– Ерунда же? – изумился Сташка, вытаскивая ногу из воды.
Он и раньше знал, что за ним следят, и раньше наступал на колючки, но доктора это не волновало. Синяков, ссадин, чаячьих царапин и шишек он обычно не замечал, за все время его альпинистских утех лишь раз заинтересовавшись в слякоть разбитым и опухшим коленом. Сейчас – на подошве и след-то от колючки был еле виден, но доктор мазнул лекарством и заклеил пластырем:
– До завтра должно зажить.
Тренер принес �
