гулко ударил колокол, звук многократно отразился от крыш и стен домов, и медленно растаял. Робин выглянул в окно и увидел, что за дверью начинают собираться люди. Рассевшись по всему широкому крыльцу, они с надеждой поглядывали на дверь, поохивая и постанывая.
Из своей комнаты на втором этаже спустился лекарь, скорбно взглянул на узел с мусором, но милостиво разрешил выбросить.
– Мальчик э-э…
– Робин.
– Ты, я смотрю, смышлёный и вежливый. Вот тебе зелёная, почти новая, шапочка, как знак того что ты мой ученик. Выйди на крыльцо и как-нибудь покрасивей объяви о том, что я начинаю приём. Первыми я приму тех, кто мучается зубами.
С трудом натянув на макушку маленькую бархатную шапочку, Робин открыл дверь, робея оглядел толпу, но набравшись мужества торжественно возвестил.
– Многоуважаемый Королевский лекарь Выаж-Куп, лучший лекарь города и окрестностей, начинает приём. Пусть первыми зайдут те, у кого болят зубы.
Десяток ноющих, держащихся за распухшие щёки людей вошли в дом.
– Надеюсь вы не забыли дома плату за избавление от боли? – коварно ухмыляясь спросил лекарь, усаживая всех страждущих на длинную скамью вдоль стены. – Тогда возьмите все по одной монете в левую руку и откройте рот. – скомандовал он. Словно фокусник извлёк он откуда-то маленькую серебряную, не более напёрстка стопку, и графинчик размером с ладонь.
– Что у нас тут? Какой зуб болит?
Заглянул он в рот первого больного и тотчас вылил содержимое стопки на вспухшую десну.
– А здесь?
Так он стремительно прошёл вдоль всего ряда послушно открытых ртов, не пропустив никого.
– Вот и ладненько… теперь осталось совсем немного подождать и… ― он отошёл в сторону, но Рика услыхала тихое: «… и я разбогатею ещё на десяток монет».
Дети переглянулись. Действия лекаря показались им подозрительным надувательством, воображение начало рисовать, как возмущённые горожане начнут сначала ругаться, потом схватят их за волосы и выволокут на улицу с криками «Шарлатаны!»
– А вы что тут без дела болтаетесь? – Набросился лекарь на детей. – Ну-ка, быстренько порвите этот лоскут на десять полос, скатайте в плотные жгуты и сложите в миску!
Лекарь потоптался у окна, поглядывая то на людей на крыльце, то на сидящих в комнате, почесал плешь, пофыркал, словно чего-то ожидая, и наконец удовлетворённо потёр руки.
Закончив со жгутами, дети перевели взгляд на больных и поняли, что с ними определённо что-то происходило. Стихли стоны и всхлипы, и в повисшей тишине сначала раздался тихий сдавленный смешок, потом второй… Словно эхом отражаясь от стен, смех перерос в дружный хохот, с истерическими повизгиваниями.
Стоя в кухоньке лекарь полил сложенные жгуты каким-то лекарством, прислушался к буйству больных, и когда те немного устали смеяться, кивнул.
«Пора».
Оглянулся
