образования на Урале можно охарактеризовать поговоркой “не было бы счастья, да несчастье помогло”. В Уральской консерватории преподавали такие мастера, как Н.Н. Позняковская, Н.И. Голубовская, Б.С. Маранц, С.С. Бендицкий, а также Г.Г. Нейгауз. Всем им музыкальная культура Урала обязана мощным творческим импульсом, ощущающимся до сих пор.
С Нейгаузом приехали многие его ученики. Свердловские музыканты, учившиеся в годы войны, имели возможность посещать уроки замечательного мастера. Часто приезжал в Свердловск к своему учителю молодой, но уже прославленный Эмиль Гилельс. Концертная жизнь была насыщенна и интересна. И на этом фоне юный Штаркман обратил на себя внимание. Г.Г. Нейгауз неоднократно слушал его.
“Я очень хотел учиться у Нейгауза, – вспоминает Наум Львович. – Я в Свердловске играл ему у него дома. Причем у него в это время сидел Гилельс, я играл сразу двоим и жутко волновался.
Нейгауз сказал, что возьмет меня, но тут обиделся Глезер. Он не хотел, чтобы я уходил от него к Нейгаузу в Свердловске”.
Ситуация сложилась столь же деликатная, сколь и распространенная применительно к одаренным ученикам. Рано или поздно большинству из них приходится покидать своего первого учителя, и многие предпочитают делать это рано. Штаркман не захотел сделать больно своему первому учителю даже ради того, чтобы учиться у почитаемого всеми Нейгауза. Этот штрих говорит о многом в человеческом облике пианиста.
Конечно, Глезер понимал, что вскоре ему придется все равно расстаться с любимым учеником; недаром он не хотел, чтобы Штаркман уходил от него “в Свердловске” – продолжать учебу талантливый юноша, по мнению свердловских музыкантов, должен был в Москве. Но почему же Штаркман и в Москве не стал учеником Нейгауза?
Из официальных биографий Г.Г.Нейгауза известно, что он находился в Свердловске в эвакуации. Гораздо реже можно встретить упоминание о действительных обстоятельствах, а именно о том, что он был в ссылке, и по своей воле покинуть Урал не мог. В 1944 году, когда Штаркман уезжал в Москву, было еще неизвестно, когда Нейгаузу разрешат вернуться в Московскую консерваторию и разрешат ли вообще. Штаркман запомнил слова Генриха Густавовича, сказаные ему в Свердловске: “Если я буду в Москве, то для Вас у меня будет место в классе. Но сейчас на меня не держите ориентир”.
В августе 1944 года в Москве, в зале Дома ученых, проходил заключительный тур смотра учащихся музыкальных учебных заведений. Наум Штаркман входил в состав свердловской делегации, которую возглавляла профессор Б.С. Маранц. Главной целью Штаркмана было даже не участие в смотре, а поступление в Московскую консерваторию, где как раз в это время шли приемные экзамены.
Здесь его ждало огромное разочарование: у него не приняли документы, мотивируя это тем, что в Свердловске есть своя консерватория, и ему следует поступать туда.
Грустный, Штаркман стоял в коридоре. К нему подошел немолодой мужчина и спросил:
