два раза подряд, причем публика, которая его боготворила, на оба концерта приходила чаще всего одна и та же. Играл он неровно. Случалось так: первый концерт удачный, второй неудачный или наоборот. Или первое отделение гениальное, а на второе он вовсе не выходил.
Штаркмана в Софроницком покоряло сочетание возвышенного романтизма и строгости выразительных средств. Владимир Владимирович был необычайно красив, загадочен, артистичен. “Я стал его постоянным слушателем и очень его любил”, – отмечает Наум Львович.
Привлекали его и два пианиста, примерно в одно время вышедшие на большую сцену, но в дальнейшем следовавшие разными путями в исполнительстве и в педагогике, – Эмиль Гилельс и Яков Флиер. Впервые он услышал их обоих еще до войны в Киеве, куда они приехали вместе незадолго до брюссельского конкурса. В большом зале Киевской консерватории они играли свои конкурсные программы на дневном концерте, предназначенном специально для учащихся и студентов.
Слушательские симпатии разделились: одним больше нравился Гилельс, другим – Флиер. Гилельс играл строже, классичнее и уже тогда потрясал своей виртуозностью. Флиер был романтичен, как-будто весь соткан из порыва; его игра “обжигала”.
Штаркману было интереснее слушать Флиера, его привлекали артистизм и романтичность исполнения этого пианиста. И мальчику было очень любопытно, кто из них победит. Победил в Брюсселе, как известно, Гилельс. Они с Флиером как бы чередовались: в Вене победил Флиер, Гилельс занял второе место, а в Брюсселе Гилельс победил, а Флиер стал лауреатом третьей премии.
Шло время. И чем больше Штаркман слушал Гилельса, тем больше он ему нравился. Становилось ясно, что Гилельс – не только виртуоз с безграничными возможностями, но музыкант-мыслитель с прекрасным ощущением стиля.
“С каждым годом я все больше любил Гилельса, – делится впечатлениями Наум Львович. – Я уже не говорю о “Петрушке” Стравинского. Я говорю о Сонате Бетховена op. 106. Он шел к ней всю жизнь и сыграл незадолго до смерти. Это было гениально. Я помню также Второй концерт Сен-Санса и ми-минорный концерт Шопена в его исполнении… Первый концерт Чайковского лучше его никто не играл. Слушал в его исполнении Вариации Брамса на тему Паганини, произведения Рахманинова. В последние его годы я слышал практически все, что он играл. Чем он становился старше, тем играл мудрее и лучше”.
А Флиер, по мнению Штаркмана, в дальнейшем так не рос как пианист. Ему очень помешала болезнь руки, вследствие чего он 11 лет не играл, а когда вернулся к исполнительской деятельности, его игра, по мнению Штаркмана, иногда бывала не очень качественна. Но зато Флиер стал прекрасным педагогом, воспитавшим множество замечательных музыкантов.
Гилельс таких результатов в педагогике не достиг. Несмотря на то, что из его класса вышел ряд известных пианистов (И. Жуков, М. Мдивани и другие), для Гилельса педагогика все же не была основным занятием; он оставался прежде всего артистом. И то же самое, по мнению
