вопроса монах не сдержал досадливую гримасу. Перетти рассмеялся довольный тем, что застал его врасплох.
– Думаешь, кто-то был бы лучшим Папой, чем я? Ведь не кобелем же за юбкой ты сюда пришел тогда, – взгляд Перетти ожег брата Иосифа не хуже плети.
– Это давняя история, – огрызнулся монах.
– Я не знаю, что значит слово «давняя» в устах иезуита. Но уж точно не «забытая». Ведь так?
– Ваше Святейшество все еще сомневается в моей преданности?
Перетти не ответил. Вернувшись вновь к окну, он махнул рукой в сторону стола:
– Там лежит бумага, прочти.
Брат Иосиф взял в руки довольно большой исписанный лист. По мере чтения лицо соратника понтифика черствело, а под конец его искажал гневный ужас. Сикст обернулся, когда услышал тихое:
– Ты не посмеешь этого сделать, Перетти. Только не теперь.
– Именно теперь, брат мой!
Ответить монах не успел, в кабинет вошел один из папских секретарей:
– Святой Отец, синьор Фонтана просит принять его. На площади был нарушен ваш указ о тишине.
– Проводи моего дорогого архитектора в зал. И этого нарушителя тоже!
И Папа Сикст направился из кабинета. Уже на пороге он обернулся к монаху и с усмешкой произнес:
– Мне тесно здесь. Мы заскучали, – и вышел.
Иосиф отбросил бумагу, которую все еще держал в руках, и устало провел руками по лицу: «Мы?! Юлия! Дьявол!» Иезуит глухо застонал, а после невесело рассмеялся.
Ближе к ночи граф де Невре, как предпочитал именовать себя Перетти вне стен и обязанностей Ватикана, вошел в дом Юлии де Ла Платьер. Глаза его светились лихорадочной радостью:
– Ты видела ее? Она прекрасна!
– О, да. Еще один символ твоего величия, – графиня мягко улыбнулась. Она говорила спокойно, даже слишком спокойно. Ее мысли были заняты другим.
– Феличе, я искала сегодня монсеньора Карреру. Боюсь, что-то случилось с Викторией. Она прислала мне записку, где написала, что уезжает. Странно это все. Словно она бежит от кого-то.
Перетти неопределенно хмыкнул:
– Ничего странного. Каррера несколько дней выпрашивал у меня под разными предлогами поездку… Она не бежит, она завлекает. И вряд ли уедет далеко. Виктория не добыча. Эта женщина – охотница. Я дал ей племянника, а оказалось ей нужен дядя.
Слова мужчины были наполнены ядом. Юлия внимательно посмотрела на него.
– Ты же сам отказался от нее. Что ей оставалось? В Риме трудно без покровительства красной мантии.
– И она угадала! Скоро эта красная мантия станет белой.
– Феличе, ты еще не оставил свою безумную затею?
– Подготовка в самом разгаре. Я уже назначил точный день. Завтра я сообщу это своим кардиналам. А после Рождества… Но пусть это будет для тебя
