торопите события, – произнесла Мария в губы Рашингаве. Он слишком близко. Пришлось отступить на шаг: – Это всё так далеко, неощутимо, нереально. Вы только мешаете принять решение.
– Тогда оставьте все мысли и сделайте вид, что уступаете. Это даст вам шанс попробовать и убедиться в том, что мы подходим друг другу. Я не прокляну за обман.
– Очень мило с вашей стороны, – Мария услышала, как говорит. Это слишком нежное воркование. Значит, она поддаётся Рашингаве и его всё более и более сладкому тону? – Но, всё-таки, как мы сможем пойти против природы? Нам нельзя, вы знаете это.
– Вам можно со мной. Больше ни с кем. А со мной можно всё, что угодно.
– Почему? – Марии казалось, что она контролирует ситуацию и сейчас Рашингава пустится в объяснения. Но он снова был слишком близко, смотрел ей в глаза и она вдруг увидела, что его обычно треугольные зрачки расширились до почти идеально круглых. Максимального приближения к совершенству формы она не увидела, потому что он закрыл глаза прежде, чем поцеловал её. Это был краткий поцелуй, удивительно нежный при всей твёрдости губ Рашингавы. Почти такое же касание Мария ощутила на своей шее и ключице. Почувствовала, как её тело поднимается в воздух и взлетает, но тут же сама себе показалась куском мяса в зубах оголодавшего гигантского пса. Рашингава причинил ей боль. В то же время он делал что-то дико чувственное и смущающее с её кожей там, где её не закрывала одежда. А затем платье было сдвинуто с плеч и стало ещё больнее, тревожнее и постыднее. Невозможно дышать и почему-то из горла выходят только звуки, а не слова. Рашингава оказался таким сильным, что невозможно пошевелиться.
– Скажи мне, что согласна, – прошептал он, удерживая её только за талию. Она была плотно прижата к телу перевёртыша и совсем не касалась пола. Открытие: когда Рашингава разговаривает, то почти не больно.
– Я увольняюсь.
– Отличное решение.
– То есть: во-первых, отпустите меня, а во-вторых, я больше не буду работать у вас.
– Почему? Разве это сложная работа?
– Если вы ещё хоть раз вот так со мной поступите, я уеду из Ньона куда глаза глядят. Лучше зимовать под лестницами, чем… это.
– Это?
– Вам, вероятно, нравятся такие вещи. Но мне, определённо – нет.
– Я всего лишь был неосторожен. Простите меня. Я говорил, что вы имеете право остановить меня, как только… Не обязательно…
– Вы говорили, что я могу попробовать. Считаю, что попробовала.
– Я могу иначе…
– Нет, решение принято: я не согласна на ваше предложение и увольняюсь. Не хочу подвергаться даже небольшому риску.
– Никакого риска. Я никогда не сделаю ничего…
– Вы уже сделали. Этого достаточно. Вы поставите меня на пол или нет?
Доски пола толкнули Марию в подошвы ступней. Девушка почувствовала свободу и со всех ног бросилась прочь.
Вернувшись в дом Левенхэма, она побежала переодеваться. Граф уже ест, а значит, скоро принесут грязную посуду.
– Как
