дверь, уволив «по собственному» за день до инцидента. Хорошо хоть не перестреляли друг друга, московские весельчаки. Пуля в ляжке у одной из путан с украинским паспортом – не в счёт.
Итак, Ирина пришла на работу в профильный НИИ. Как она входила в коллектив и дела – это не интересно. Главное – уже через полгода она смогла заниматься теми институтскими наработками, которые позволили ей взяться здесь за давно планируемую кандидатскую. Конечно, рекомендации с кафедры, личное содействие научных руководителей вкупе с решимостью Ирины заниматься именно своей темой, а также неким пренебрежением к устоявшемуся порядку продвижения сотрудников НИИ, их значимости в работах института, субординации – сыграли свою пробивную роль.
Начальство внимательно следило за успехами молодой сотрудницы, имея на её работу определённые планы. Ирина же ничего не подозревала – в контакт с коллегами вступала только по мере производственной необходимости, в основном лишь «здравствуйте» и «до свидания», чётко отрабатывая положенное время без опозданий и бюллетеней. Тут же прослыла сухарём и серым чулком, который ничего не видит дальше собственных амбиций. Она не слушала эти пересуды, и не прислушивалась, презирая сплетников.
А зря.
Ира скопила за полгода денег, не позволяя себе никаких трат, чем так же вызывала пересуды и усмешки шопоголичек и любительниц поболтать за чашкой чая: «На хрена ей деньги – каждый день приходит в одном и том же костюме на работу!». Это был злобный наговор – да, Ирина не особо следила за тем, чего надевает, но меняла одежду регулярно, пусть и однотипную. Мать же думала, что дочь копит на ремонт и очень этого опасалась, не желая, чтобы Ира съехала. Но та о ремонте пока и не думала.
Дочь просто в один из дней, посчитав в который раз заначку, пошла и сделала себе уши. Чтоб не топорщились, как локаторы. Чтоб ни у кого даже в мыслях не было назвать её Чебурашкой! Ведь она прекрасно помнила слова Денчика (она вообще никогда ничего не забывала, другое дело, что она «вспоминала» только то, что ей было выгодно или необходимо в данный момент). И эта обида, этот комплекс сидел в ней жёстко: «Кому на хрен я нужна такая ушастая! Кому, кому нужен этот лопоухий, смешной и глупый Чебурашка?!»
Вот потому пошла и сделала себе эти долбанные уши!
Мать традиционно пришла в ужас от очередной выходки дочери, отец же одобрил – он уже серьёзно беспокоился о судьбе Иры и её одиноком существовании: шутка ли, ей уже 23, а до сих пор никого не было и планов никаких. Кстати, историю с Ванькой он не знал – дочь не удосужилась тогда его посвятить в свои планы, когда как её ближайшее окружение, напомним, было в курсе всех перипетий «ожидания счастья». Она как-то тогда беспечно отнеслась к этому вопросу, полагая объявить отцу накануне свадьбы.
Вот был бы сюрприз для Георгия Ивановича!.. Или «сюрприз»?
Ирину хвалили на работе – директор НИИ почти каждый день заходил к ней в кабинет, интересовался ходом работ, нередко
