в окно. От одной только мысли, что Дэвид может подумать, что я своими слезами хочу шантажировать его, меня начало снова тошнить.
– Нам не нужно больше встречаться. Я сегодня улетаю домой… – выпалила я и, удивившись, что это сказала, испугалась своих слов.
– Извини, не понял, – он, кажется, удивился не меньше моего.
Я молча покачала головой, не в силах была выдавить хоть слово. Дэвид не стал настаивать на ответе и сел за стол. Я налила ему и себе в чашки кофе и села напротив него. Все как и всегда, но совсем по-другому. Внутри тебя стоит ком, а ты продолжаешь делать обычные вещи. Страшно. Я чувствовала себя обреченной и несчастной. У меня было желание броситься в ноги Дэвида, обнять их и умолять его не уходить, остаться со мной… Сердце болело, в висках стучала кровь, а я чувствовала, что в любую минуту может начаться истерика. Но я не бросилась ему в ноги, не стала умолять остаться со мной. Я оцепенела, понимая, что на меня надвигается что-то страшное и неизбежное и оно сейчас рухнет на меня. Умом я знаю, что ничего не могу сделать, не смогу этому помешать. И я просто ждала, когда это случится, и не хотела жить. Это ужасное чувство, и мне еще не раз придется его испытать. И каждый раз я мысленно буду себя спрашивать: «Почему я тогда не умерла?»
Дэвид потянулся через стол и попытался взять меня за руку, но я ее убрала. Тишина висела в воздухе осязаемыми сгустками боли, тоски и неизбежности. Она уселась с нами за стол и продолжала заполнять собой все уголки кухни. Это было ужасным ужасом и болью, и мне хотелось кричать, чтобы разорвать ее пелену, но неизбежность на то и неизбежность, что ее нельзя прогнать прочь и мы оба молчали, потому что в эту ночь каждый из нас принял решение, и оно у нас было одинаковым. Размешивая ложкой сахар, Дэвид, не поднимая от чашки головы, тихо сказал:
– Может быть, ты и права.
То, что я права, мы знали оба. Но я продолжала хранить молчание.
– Но тебе не следует сегодня улетать. Это мне придется улететь сегодня… Я получил сообщение, что девочки возвращаются завтра…
Он сделал паузу и с тревогой посмотрел на меня. Ему необходима была моя реакция на его слова, но я продолжала молчать. Это была ложь, и он понимал, что я знаю об этом. Дэвид пытался хоть как-то спасти положение, прибегая к ней. Сейчас обойтись без нее было трудно. И это понимали мы оба. Пришло время разобраться в наших отношениях, но ни у него и ни у меня не было сил это сделать в то утро. Да и нужно ли это вообще делать, если мы оба понимали, что так больше продолжаться не может. В таком виде наши отношения изжили себя. Помолчав несколько минут, Дэвид добавил умоляющим голосом, и по выражению его глаз я поняла, что он хотел сказать совсем другое, но так и не решился:
– Крис, я… Ты можешь оставаться здесь, как мы и планировали. Все оплачено и… – он снова замолчал, а затем поднялся, поцеловал меня в макушку и тихо добавил: – Прости, Крис, что причинил тебе боль. Я знаю, что ты заслуживаешь большего, и я хочу… мне тоже этого мало, но пока… Прости. Я тебе позвоню.
И это тоже была
