над горизонтом. Вот его лучи коснулись моего лица, и меня, словно стрелами, пронзило чувство тоски, одиночества и потери.
Как он сказал?.. Да-да. Он сказал: «Я тебе позвоню». Это была ложь, и я знала это, но только сейчас с ужасом поняла, что это значит: он больше не позвонит. Никогда! На этот раз он не позвонит. Все правильно, мы же расстались. Это конец. Да-да. Конец. Господи, он меня бросил. От этих мыслей у меня закружилась голова, и я села на камень.
Я могу сама ему позвонить, но я не позвоню. Три года мы были… были почти вместе, но не вместе. Но эти три года были для меня счастьем только потому, что я все воспринимала по-другому. Я была другой, веря, он мой. Но он совсем не мой и никогда им не был. Истина открылась мне с такой быстротой, что сбила меня с ног. Я была к ней не готова. Какой же я была до вчерашнего дня? Наивной? Конечно, нет. Скорее поглощенной в свое счастье любить его. Я позволяла ему любить меня, ничего не требуя взамен, кроме любви и маленькой частицы своей жизни. При этом не вынуждала его быть обязанным мне и мучиться угрызениями совести. Я была его маленьким праздником, радостным приключением без каких-либо обязательств, которое в любой момент можно прекратить. «Я позвоню тебе», – говорил он мне на прощание и уходил. Так заканчивались все наши встречи.
И тут я поймала себя на мысли, что Дэвид никогда не просил меня звонить ему. Ну да, конспирация. Дэвид – гений конспирации. И как бы я ни скучала по нему, никогда не делала этого. Я ждала его звонка каждый день, каждую минуту. Удобная любовница, терпеливая и нетребовательная. Да и какая я любовница? Он прав, я фантом, который появляется по его велению, а потом исчезает на много месяцев, пока о нем не вспомнят. И сидит себе где-то там… и ждет свистка. Наверное, когда он отвечал на вопрос журналиста, попросту забыл о моем существовании. Вот и ответ на все вопросы. А в тот вечер побоялся мне об этом сказать. Ему нужно было только произнести: «Дорогая, а я ведь о тебе просто забыл. Извини». Идиотка, а я решила, что что-то значу в его жизни, вообразила черт-те что. Господи, какая я наивная, наехала на него. Чокнутая. Он меня и любовницей не считал, а так – компаньоном по путешествиям на два-три дня, чтобы избавиться от скуки.
Я заставляла себя думать о Дэвиде только в негативном ключе. Так я пыталась в светлое время суток избавиться от него. Но наступила ночь, и я молила его не бросать меня. Я закрывала глаза, слышала его голос, вдыхала его аромат, чувствовала тяжесть его тела и обнимала самого любимого и дорогого мне человека на свете.
В ту ночь, после отъезда Дэвида, лежа в кровати на вилле, я поняла, что теперь стала другой и больше не смогу быть той, которой была всего сутки назад. Это не значит, что я стала умнее. Вовсе нет. Но и той, прежней я уже не буду никогда. Не смогу. Он это понял раньше меня, сидя под дверью ванной и слыша мои горькие рыдания. Сейчас мной владеет ревность. Теперь ОН для меня не один, ОН с НЕЙ… И поэтому они теперь ОНИ, а я – это Я. И я плачу снова и снова.
Вернувшись в дом бегом, я собрала вещи
