специальной следственной комиссии, причём присланной из Петербурга. Акцентирование внимания на проведение глубокого расследования именно комиссией из столицы, по мнению местной администрации, должно было продемонстрировать объективность в оценке происшедших событий. И действительно, местные власти настолько дискредитировали себя некомпетентностью в предотвращении резни и некоторыми порочащими их фактами во время столкновений, что расследования с их стороны не было бы воспринято обществом как объективное. Авторитет власти сильно упал, и общественность нуждалась в нейтральном расследовании и анализе причин армяно-азербайджанской резни. Подтверждением этому служит шифрованная телеграмма прокурора Тифлисской судебной палаты К. К. Александрова-Дольника в Министерство юстиции от 15 февраля 1905 г.: «Доношу из Баку, что буйствовавшая часть населения совершенно успокоилась, интеллигенция сильно волнуется, приписывая беспорядки попустительству и даже инициативе администрации. Губернатор и главноначальствующий просят министра внутренних дел расследовать причину беспорядков комиссией с участием сословных представителей, эта мера для успокоения общества весьма желательна. Завтра возвращаюсь в Тифлис, донесу подробно почтой»[205].
15 февраля 1905 г. и. о. главноначальствующего гражданской частью на Кавказе Я. Д. Малама направил телеграмму министру юстиции, возбудив ходатайство об образовании особой следственной комиссии. Я. Д. Малама предлагал присвоить актам этой комиссии силу следственных актов, по данным её расследования предавать суду как частных, так и должностных лиц, а также считал важным условием соблюдение гласности в деятельности комиссии путём допущения представителей печати[206]. Реакция из столицы не заставила себя долго ждать. 17 февраля министр внутренних дел А. Г. Булыгин ответил Я. Д. Маламе, что не согласен с его предложением о создании особой комиссии. Расследование, по словам министра, предполагалось назначить в особом, указанном законом порядке, о чём своевременно поступит уведомление. Не ожидая его, властям на Кавказе предписывалось начать следствие об убийствах, поджогах и других преступлениях в общем порядке[207].
В ходе обсуждения вопроса о создании следственной комиссии, присланной из столицы, в высших правительственных кругах была выдвинута идея назначить сенаторскую ревизию. Идея эта принадлежала А. Г. Булыгину, который высказал её императору. Николай II поручил министру внутренних дел войти в соглашение с Министерством юстиции для испрошения императорских указаний относительно назначения сенатора и составления инструкций для ревизии[208]. А. Г. Булыгин в письме от 26 февраля 1905 г. на имя управляющего Министерством юстиции С. С. Манухина указывал, что «не имея оснований к обвинению местных властей в бездействии, а тем более в каких-либо злоупотреблениях», он с целью всестороннего выяснения действительных причин событий признавал необходимым назначить сенаторскую ревизию в Баку[209].
2 марта 1905 г. последовало Высочайшее повеление о возложении на сенатора Александра Михайловича Кузминского ревизии города Баку и Бакинской губернии,
РГИА. – Ф. 1405 – Оп. 107. – Д. 11393. – Л. 18.
РГИА. – Ф. 1405. – Оп. 107. – Д. 11393. – Л. 13–14.
РГИА. – Ф. 1405. – Оп. 107. – Д. 11393. – Л. 27.
РГИА. – Ф. 1405. – Оп. 107. – Д. 11389. – Л. 1 об.
РГИА. – Ф. 1405. – Оп. 107. – Д. 11389. – Л. 1.
