соблазнительных лакомствах, разложенных по тарелочкам.
Шеф-повар дворца относился к девочкам с любовью и каждое утро готовил им какое-нибудь аппетитное блюдо.
Великий герцог Мелхаузена был одновременно поклонником и французской и немецкой кухни, считая, что таким образом он дипломатично примиряет две нации, проживающие в его крохотном государстве.
В результате за каждым обедом на стол подавалось неимоверное количество кушаний, приготовленных по французским и немецким рецептам, и девочки, как и их мать, широко раскрытыми глазами наблюдали за пиршеством придворной челяди. Эти люди поглощали самые изысканные яства в огромных количествах.
Заза с отвращением вспоминала об этом обжорстве, но сейчас ей очень хотелось присутствовать при нем. Желудок ее властно напоминал, что пора завтракать, а от жажды пересохло во рту.
Когда поезд начал замедлять ход и принцесса догадалась, что предстоит остановка на какой-то станции, она робко обратилась к профессору:
– Можно ли купить какой-нибудь еды на вокзале?
– Еды?! – воскликнул он с таким видом, как будто это выражение до сих пор было ему незнакомо. – Вы имеете в виду пищу?
– Я голодна, – осторожно сказала Заза.
Профессор в отчаянии опять схватился за свою шевелюру.
– Как я мог быть так беспечен, что забыл захватить с собой в дорогу завтрак? – Он был готов разбить кулаком свою рассеянную голову.
– Но может быть, на станции все-таки продается какая-нибудь еда? – с надеждой спросила девушка.
– Конечно, конечно, – поспешил согласиться он.
Когда поезд окончательно остановился, профессор решительно водрузил свой цилиндр на пустое сиденье рядом с Заза, чтобы никто не осмелился его занять, а сам с неожиданной для его возраста прытью спрыгнул со ступенек на платформу.
Глядя ему вслед, принцесса подумала, что их роли вскоре должны поменяться. Вероятнее всего, не ему придется ухаживать за ней, а ей за ним. Таким старым, беспомощным и рассеянным показался он в окружающем шумном, суетливом мире.
Большинство пассажиров салона, теперь занятые трапезой, составляли путешествующие торговцы, постоянно курсирующие между Парижем и Мелхаузеном. Все более-менее приличные товары доставлялись в великое герцогство именно оттуда, что вызывало зависть и ненависть у местных ремесленников, в основном принадлежащих к немецкой национальности.
Правда, любая вещь – будь то платье, сюртук или шляпка, – изготовленная в Париже, но надетая жителем Мелхаузена, сразу же теряла свой шик. К удивлению Заза, граждане Мелхаузена почему-то выглядели абсолютно одинаковыми даже во французских одеяниях, будто на них напялили серо-зеленую военную форму, которую так обожал ее папочка.
Великий герцог считал, что самым важным его достижением на политическом поприще являлось введение новой армейской формы столь практичного
