поднялся с низкого, неудобного седалища, коротко поклонился и уже направился к двери, когда царь остановил его:
– Сядь! Я еще не отпустил тебя.
Его голос прозвучал резко, как удар хлыстом. Арат Суф покорно опустился на свое место.
– До меня дошли слухи, что в Сафате снова появился чужак, и сейчас он тайно содержится во дворце. Это правда?
Арат Суф сглотнул вязкую слюну.
– Да, государь.
– Так почему же не от тебя узнаю я об этом?
Вот еще новости! Откуда же он узнал? Теперь придется выкручиваться.
– Ваше Величество, я не осмелился обеспокоить вас такой ничтожной новостью. К тому же он ранен, и неизвестно, выживет ли.
– Лжешь, – царь нахмурился еще больше, – чужак почти здоров, и через день-другой окончательно встанет на ноги.
Арат Суф не справился с собой. Резко поднявшись с табурета, он ходил взад-вперед по комнате, и его черная мантия развевалась, как крылья хищной птицы.
– Так вот, – царь продолжал, видимо, довольный произведенным эффектом, – завтра же отправишь его в горы с верным человеком. Сам Жоффрей Лабарт желает его видеть.
– Жоффрей Лабарт! Я так и знал! Но, Ваше Величество, он сумасшедший!
– Настолько сумасшедший, что когда-то спас твою жизнь? Тридцать лет назад ты был воистину глуп… И с тех пор, похоже, ничуть не поумнел.
Арат Суф так и застыл на месте. Вот уж чего не хотелось бы вспоминать! Перед глазами снова встала залитая солнцем базарная площадь. Толпа обступила оборванного подростка. Его бьют, толкают… Он с трудом стоит на ногах, голова мотается на тощей грязной шее. А толпа кричит, свистит, улюлюкает: «Побить камнями! Камнями его!»
Из дворца вышла длинная торжественная процессия. Стражники расталкивают толпу. Впереди величественно шествует седой старик в богатой одежде, огромный, как утес. Да, старик, он ведь уже тогда был стар. Вдруг он останавливается, поднимает руку вверх:
– Люди, остановитесь! Боги сами карают нечестивых. Кто вы такие, чтобы решать за них?
И негромко приказывает своей свите:
– Этого – ко мне.
В толпу ныряют какие-то люди, хватают мальчишку под руки и быстро уволакивают прочь.
А царь неумолимо продолжал:
– Так ты помнишь? Не забыл, кто ты такой? Базарный шут, фокусник, нищий. Ты распевал похабные куплеты и шарил по карманам у зазевавшихся. И все книги мира не сделают тебя другим, ибо, как сказал мудрый Хаддам из Гилафы, «что вверху, то и внизу, как начинается, так и закончится».
Арат Суф стоял перед ним, ссутулив плечи и глядя в пол. Нищая и беспутная молодость, давно позабытая, предстала перед ним во всей красе. Даже когда его ловили за руку с чужим кошельком, ему не было так стыдно, как сейчас.
– Прочь из дворца, Арат Суф. Ты столько лет служил мне верно, и я не хочу тебе
