как они умерли, и если Майя явно справлялась с этим легче, потому что хоть иногда говорила о них, Ирвинг, наоборот, давал понять, что его родители – это те, о ком он говорить не собирается ни с кем, словно это его драгоценный дар. Словно он боялся, что начнет их забывать, если поговорит о них.
Наш боулдеринг с Рашель вскоре был завершен без всяких проблем, мы удачно достигли низа, и, кроме нескольких ударов по колену, я не получила травм. Хотя и их можно было избежать, будь я более внимательна. Глупые мыслишки о Ирвинге забивали мне голову. Вот это зря. Я его жалела, и иногда это ослабляло мою злость на него. А так не должно было быть. Или, наоборот, это означало, что я все еще не превратилась в его подобие.
Потом мы пошли с семьей и друзьями смотреть само соревнование. По правилам, скалолаз не имеет права смотреть, как прокладывают путь другие участники, потому многие сидели по своим шатрам. Я отделилась от семьи, чтобы навестить Лендона. Так и не переоделась и была в своем снаряжении, пояс немного оттягивал мои шорты, хорошо, что они не сползали, бляшки били по бедру. Зайдя внутрь, где сидело несколько участников, хорошо мне знакомых, я со всеми поздоровалась. Меня тут же обступили, зная, что я тренировалась, чтобы выяснить, насколько сухо и нет ли опасности из-за прошедшего вчера дождя. Ответив всем, я все же пробилась к Лендону, рядом с ним сидела Вокс. Даже не знаю, кто из них был бледнее. Вокс терпеть не могла это наше хобби и просто ненавидела соревнования, потому что в такие дни ей приходилось ужасно переживать за Лендона, который зачастую рвался проходить сложные пути, особенно тогда, когда не был уверен в своих силах. Я так никогда бы не поступила – мне всегда нужно знать, за что я берусь.
– Как прошла тренировка? – спросил Лендон, занимаясь своим снаряжением, и, как я догадалась, уже не в первый раз. Всего лишь раз я заметила как его руки дрогнули от напряжения. Нервы – это нормально, но сегодня он был напряжен, как никогда. Что такого важного в этих состязаниях?
– Все хорошо. Я и Рашель быстро преодолели стену. Но по скалам было бы лучше.
Мы двое улыбнулись, понимая, что это значит, Вокс лишь покачала головой. Она не понимала нашего интереса к скалам, я же, например, не понимала, как можно надеть что-то ярко-розовое или цвета фуксии.
– Как Додж справляется? – спросил Лендон, хотя понимал, что я не смогу ему сказать, как у того получается с маршрутом. Мы никогда не мухлевали.
– Очень удачно, – не стала врать я.
– А твои родители здесь? – Родители Лендона, так же, как и сестра, не понимали его радости от скалолазания и потому приезжали редко. Моя же семья была в этом плане образцовой. Возможно, никто, кроме отца, меня тоже не понимал. И все же родные посещали со мной такие вот соревнования, даже несмотря на то что сама я участвовала в них редко.
– Да. Отец только что меня привез. А мама собрала всех еще с утра, покатались немного, а потом приехали к началу соревнований. Я пропустила первую группу.
Лендон заметно помрачнел. Руки его перестали
