с висящими по стенам ткаными коврами, узоры которых терялись в полутьме. Посреди комнаты, немного наискосок, стоял длинный стол, заставленный полупустыми блюдами и кувшинами с вином. Трапеза, судя по всему, подходила к концу, и люди за столом были заняты каким-то важным разговором.
Внезапно мастер Якопо понял, что напоминает ему эта картина.
Тайная вечеря!
Так же, как во время последней трапезы Иисуса с учениками, за столом было тринадцать человек, среди которых ни одной женщины. Так же, как во время той великой и трагической трапезы, один из присутствующих выделялся среди прочих, словно отмеченный печатью избранничества и роковой, неотвратимой судьбы. Это был мужчина примерно сорока лет с красивым лицом, которое немного портил шрам на левой щеке. И на этого человека падал свет от укрепленного на стене канделябра, создавая вокруг его головы сияющий нимб.
«Словно Иисус на Тайной вечере…» – подумал невольно живописец.
По левую руку от человека со шрамом, там, где в сцене Тайной вечери обычно помещают Иуду, сидел пожилой мужчина с решительным и властным лицом, в богато расшитом камзоле лилового бархата, украшенном шелковой перевязью.
Мастер Якопо невольно залюбовался открывшейся перед ним картиной.
Ему захотелось написать ее.
Вот так, подумал он, именно так он напишет Тайную вечерю, которую заказал ему тот молодой каноник, что приходил на днях в мастерскую…
Один из сотрапезников повернул голову к двери и настороженно проговорил:
– Кто там?
Мастер Якопо смущенно закашлялся, открыл дверь и вошел в трапезную. У него было такое чувство, будто его застали за каким-то недостойным поступком.
– Кто ты? – раздраженно проговорил тот же человек, поднимаясь из-за стола.
– Якопо Робусти, живописец, – представился мастер и добавил, чтобы избежать лишних вопросов: – Многие называют меня сыном красильщика, Тинторетто.
– Ах да, ах да! – Господин заметно успокоился и насмешливо оглядел своих друзей. – Не беспокойтесь, господа, это тот славный живописец, о котором я вам говорил. Если вы не возражаете, я переговорю с ним в соседней комнате.
Господин – теперь мастер Якопо признал в нем хозяина палаццо, графа Фоскари – подошел к двери, положил руку на плечо живописцу и вышел с ним в коридор. Пройдя до соседней двери, он открыл ее и вместе с мастером Якопо вошел в комнату.
Это была библиотека – вдоль стен стояли высокие резные шкафы с массивными фолиантами в кожаных переплетах, несколько открытых книг лежали на низких столах. В простенках между этими шкафами висели географические карты и гравюры с изображениями морских сражений. В большом, отделанном мрамором камине догорали сосновые поленья, над этим камином висел портрет хозяина дома в сверкающих доспехах. Мастер Якопо ревниво отметил, что портрет этот весьма неплох, и подумал, чьей кисти он принадлежит.
– Благополучно
