повернулся к Уолтеру.
– Позвольте отрекомендоваться. Доктор Отто Ган!
Улыбнулся радостно, словно незнакомый парень был подарком к Рождеству.
Протянул руку.
Глава 3
Доломит
Лица на камне. – Курц, Хинтерштойсер и полярный дневник. – Bocca del Lupo. – Заглянуть за кулисы. – Альпинистская, пацифистская. – Полнолуние.
Черный лабрадорит, белый, чуть подернутый желтизной фон фотографий. Лица… Пятеро – и каждый не старше тридцати. У второго слева – очки, взгляд слегка растерянный, виноватый.
Золотые буквы, четкий, как солдатский строй, шрифт. «Верные Присяге». Ниже имена, даты, еще одна надпись, на этот раз многословная, на пять строчек. Два букета цветов, венок…
Яркое весеннее небо – равнодушный вечный занавес.
Рядом с двумя букетами – третий. Шарль положил цветы, поправил ленту на венке, поглядел в глаза тому, что в очках, поймал взглядом взгляд. На миг фотография стала зеркалом. Одинаковые лица, одинаковые стеклышки очков, глаза, складка возле губ. У того, кто был жив, дрогнуло горло, рука закрыла рот, дернулись плечи. Мухоловка взяла за локоть, коснулась губами щеки.
– Твой брат был очень хорошим человеком, Карел.
Шарль, кивнув, оторвал ладонь от лица, резко выдохнул, ухватил стеклышками очков небесную голубизну. Достал платок, долго тер глаза. Мухоловка подошла к памятнику, положила свой букет, перекрестилась.
– Может, Бог все-таки есть, как думаешь?
– Не знаю…
Платок исчез в кармане пиджака. Шарль надел шляпу, оглянулся. Кладбищенская аллея была пуста – только камень, зеленая трава и солнечный свет.
Мухоловка поглядела на памятник, сжала губы.
– Спите спокойно, ребята! Мы за вас отомстили.
Шарль поправил очки, улыбнулся невесело.
– Если бы!
– Все, кто тогда напал на особняк Президента, убиты. Те, кто ими руководил, расстреляны. Ты же их сам расстреливал, Шарль!
Молодой человек согласно кивнул.
– Этих – да. Но я не мог расстрелять германского посла и кое-кого из наших генералов. Мерзавцы все-таки добились своего – Президент погиб, а нынешний слаб. Он только морщится, когда слышит «аншлюс». Надо не морщиться, а стрелять! Стрелять, слышишь?
Девушка вновь взяла его за локоть, погладила по плечу.
– Эрц не пустит сюда нацистов.
Шарль поправил очки, отвернулся, чтобы не видеть тех, кто смотрел на него с фотографий.
– Мне иногда кажется, Анна, что мы сражаемся с гидрой. Генералов и министров можно передавить, но Гитлера хочет толпа – тот самый народ, которому мы якобы служим. Тупая сволочь! Их даже не нужно подкупать, достаточно прокричать о германском единстве и величии нации. Именно они похоронят страну, а не кучка заговорщиков. Порой я думаю, что коммунисты, за которых ты воевала, в чем-то правы.
Мухоловка промолчала. Шарль вновь
