а сознание входило в ступор. Это качество особенно ценил директор. В его обществе Елена Юрьевна тоже была настоящей.
– Мне кажется – я на мосту, – вздохнув, закрыла глаза главная женщина. – На одном берегу – безумная ночь, на другом – трудовой подвиг. Так хочется постоять хоть несколько минут. Поболтать с вами. – Елена Юрьевна посмотрела на Лёву, который то и дело рыхлил вытянутым носом скомканный платок.
Он тоже примчался в офис ни свет ни заря. Замигали модемы и засвистел чайник. Елена Юрьевна вертелась у зеркала и укладывала щипцами свои жёсткие волосы. После они вдвоём пили кофе, растекаясь в ротанговых креслах, и она рассказывала, как славно провела ночь, вернее, вторую её часть. Первая и так известна всем: работала на работе. А вот вторая оказалась непредсказуемо загадочной. Муж, возвращаясь с репетиции, подхватил её с крыльца офисного здания, они романтично обнимались на заднем сиденье старого джипа, за рулём которого сидел новый вокалист. До дома оставалось всего ничего, рукой подать, когда небо затянуло грязной ватой туч и грянула буря…
От услышанного у Лёвы то и дело выкатывались глаза и поднимались брови.
– Классные духи, – сказал подоспевший к утреннему кофе Петя, втянув аромат старого и от этого ещё более густого Jose, которым были напитаны волосы и края блузки главной женщины, – и платье классное.
Елена Юрьевна просияла и обтянула рукой юбку из бирюзового шёлка.
– Это просто юбка. Нарядная очень. Не для офиса. Времени просто не было гладить или ещё что… – пролепетала она. – Ночью так откошмарило… Мозги набекрень. Как бы день продержаться, ночь уже отстояли. – Она поднялась с кресла.
– А дома вы тоже по сорок зёрен на чашку? – в лоб спросил Петя, желая продолжать утреннюю беседу. Лёва тоже на рабочее место не спешит – модемы мигают ритмично, можно или кофе пить, или в стрелялки резаться.
– А ваш муж тоже кофе пьёт? – вклинился Лёва в беседу, хватая вытянутыми пальцами миндаль.
– М-м-м… И не только кофе, к сожалению, – вздохнула королева хард-рока и продолжила усталым голосом, которым говорить о муже-гитаристе не принято. – Лёва, сегодня доча моя придёт после обеда. Поможешь ей сайт сделать? По информатике задали, а то у меня каждая косточка выламывается. Сил нет, а надо…
Лёва хотел было с радостью согласиться, но рот его перекосило, а в горле оледенели связки на первом же звуке лязгающей входной двери. Собеседница от испуга вскочила и пролила остывший кофе, по бирюзовому шёлку побежали извилистые ручейки бурой жидкости. Вскрикнул только водитель Петя и побледнел так, будто перед его глазами стегнула хвостом молния. Мир вздрогнул от грохота железа входной двери и крика:
– Всем стоять – милиция!
II
Янович приоткрыл заплывшие веки. Голову поднять не может. Лежит она, закованная в чугунный шлем, на мягкой подушке и телу своему не служит.
