Дворец культуры трубного завода, а слева – серое пятиэтажное здание администрации города, где когда-то размещался штаб коммунистов города, справа же – жилой дом (хрущёвка), на первом этаже которого несколько квартир занимала и занимает редакция газеты «Городские известия».
Расставляя на столике кушанья, Фомин подумал: «Без перемен. Вид тот же, что и тридцать лет назад. разве что на фронтоне серого здания нет неизменного партийного лозунга: ленинским курсом вперед к победе коммунизма».
Открылась дверь и вместе с клубами морозного воздуха вошел молодой стройный и высокий мужчина в новомодных очках. Окинув взглядом зал, направился в сторону Фомина.
– День добрый.
– Должно быть, добрый, – улыбчиво ответил Фомин и рукой показал на стул. – Присаживайся. Надеюсь, не успел пообедать?
– Н-нет, Александр Сергеевич.
– Вот и отлично. Сообща чуть-чуть потрапезничаем. И, – он окинул взглядом пустовавшие соседние столики, – поговорим.
Взяв вилку и приготовившись к началу трапезы, молодой мужчина спросил:
– Насчет чего, Александр Сергеевич?
– Возникла снова в тебе нужда, точнее, в твоем остром и правдивом пере. Не притупилось ли оно?
Мужчина отреагировал вопросом на вопрос:
– А если конкретнее?
Фомин в двух словах познакомил с ситуацией, из-за которой он оказался в городе. Его собеседник слушал настолько внимательно, что, позабыв про еду, отложил в сторону вилку.
Фомин подумал: «Если не ошибаюсь, зацепил». Вслух же сказал:
– Ешь-ешь, а то котлета остынет и утратит свой специфический вкус.
Тот, отрезав от котлеты кусочек, зацепив вилкой, отправил в рот, став медленно пережевывать.
– Значит, Ромашин… Сыночек любимый… Принц наш… Понимаю свою задачу, но на этот раз вряд ли смогу эффективно вам помочь.
– Это еще почему?
– Проблема – в шефине.
– На ножах? – Спросил Фомин.
– Не то, чтобы…
– Понятно: отношения все-таки – ни к черту.
– Отношения, можно сказать, никакие.
– Как это?
– Ни хорошие, ни плохие… Дает задание – выполняю… Так сказать, левой пяткой… Ну, как все в коллективе… А чтобы что-нибудь острое, задеть кого-нибудь за живое – ни под каким соусом. Тут же… Принц… Нам шефиня строго-настрого запретила даже упоминать его имя. Как, впрочем, и имя его маменьки… Ни каких намеков по части ее… Только хвалебное – это приветствуется… Тут коллеги, стараясь выслужиться, лихачат напропалую.
– А ты?
– Увиливаю.
– Удается?
– Вроде бы.
– Неужели вообще ничего критического?
– Почему? Критика есть. И даже беспощадная… Если госпожа градоначальница11 точит зуб на кого-либо.
Фомин обратил внимание, что горожане любят именно так, с долей сарказма обычно называть хозяйку города.
