когда его снова начинало ломать, но так как он держался стойко, они не видели необходимости его запирать. Полгода в реабцентре устранили в нем тягость к наркотикам. И он стал постепенно привыкать. Он строго соблюдал режим и правила. Еще до начала утренней молитвы, которая начиналась в шесть, он поднимался на пробежку. На службах старался внимательно слушать и что-то записывал, в подаренный ему блокнот. Он ни с кем не разговаривал, ни у кого ничего не просил и никогда не улыбался. Только однажды, когда болезнь снова подступила к нему и он лежал на полу, сжав свое длинное тело в комок, он спросил, вошедшего для молитвы к нему, Игоря:
– Так что? Иона так и умер в желудке этой огромной рыбы?
– Нет. – кротко ответил Игорь опускаясь на колени – Рыба выплюнула его прямо у берега. Он же все таки осознал, что бежать от Бога некуда.
Игорь похлопал его по плечу и тихо произнес молитву.
Зависимость постепенно отступала. Но за ворота реабцентра он даже боялся смотреть. Однажды вечером он попросил Игоря о том, чтобы остаться в центре и после окончания реабилитации. В центре требовался садовник, поэтому ему тут же была предложена работа, на что он не раздумывая согласился. Когда наступила весна, Савелий с энтузиазмом принялся окучивать грядки, выпаливать сорняки, выравнивать дорожки. Теперь почти все свое свободное время он сидел на корточках в своей широкополой шляпе и ковырял землю. В это лето огород дал больше огурцов и томатов чем во все прошлые года, что существенно облегчило жизнь самого реабцентра. Круглая лужайка была засажена цветами, разных калибров. И было очень смешно наблюдать со стороны, как грубая высокая фигура Савелия то и дело выныривает из пестрого облака цветов и снова в нем исчезает. Огромные мозолистые руки аккуратно подвязывали каждый лепесток. Длинные пальцы с самого рассвета возились с цветами как мама с детками. Он никогда не реагировал на похвалу и восхищение со стороны. Так же оставался угрюм, но во всех его движение теперь скользила легкость и удовлетворение. За этот год плечи его выпрямились, рана на лице затянулась, оставив грубый толстый рубец, язвы на руках высохли и постепенно грубая коричневые коросты отпали сами собой. Ему выплачивали небольшую зарплату, которую он никуда не тратил. Были дни когда можно было выезжать в город для личных закупок. Савелий же ни разу этой возможностью не воспользовался. Иногда он мог заказать бритву и пару носков, но сам оставался внутри стен.
Его сосед по комнате Сергей, был с ним одного возраста, но был ужасный шутник и болтун. Он пришел чуть позже Савелия, но реабилитацию проходил на удивление легко и быстро. Возможно веселый дух и позитивный настрой как-то ускоряет процесс выздоровления, но для Савелия это не играло никакой роли. Он не собирался ни с кем говорить и уж тем более шутить. А Сергея это, впрочем, мало расстраивало. Как только угрюмый сосед появлялся на пороге, Сергей тут же бесцеремонно начинал говорить, шутить, подтрунивать, рассказывать все, что он пережил за этот день, и что нового узнал,
