сама провела интересное исследование. К нам пришла новенькая девушка в группу. И перед началом занятий я с ней разговорилась. В основном я с ней соглашалась и тем самым давая ей понять что у нас невероятно много схожего. А потом так как бы вскользь сказала о том что лектор по истории, которая вот-вот должна была зайти в лекционный зал, просто невыносимо скучная личность и как преподаватель ужасна. На что она ничего мне не ответила, а просто так неоднозначно покачала головой, как бы отвечая; «ну посмотрим». Когда лекция закончилась, она повернулась ко мне и сказала, что она прям еле себя сдерживала чтобы не уснуть. К слову должна сказать, что лектор по истории была очень даже хороша в своем деле. Многие это подмечали, хотя, впрочем, без особого фанатизма к ней. Это я к тому, что в детстве или потом в юношестве и вообще всю жизнь мы что-то слышим о новой ситуации или проблеме впервые. И потом это как-то закрепляется и становится нашим мнением. И исходя из этого мнения, который как-то странно мы называем «своим», потом не можем здраво смотреть на другие точки зрения отличные от наших. Мы просто внутренне уже предвзяты ко всему что видим и слышим. А чтобы что-то понять нужно просто подвергнуть критике свое такое «безошибочное» мнение.
– Именно это наверное я пытаюсь сейчас сделать – подхватила Татьяна, почти даже перебивая Астрид.
– А с другой стороны – протянула в ответ Астрид – вот ты начнешь исследовать и искать истину. Ты же ведь так или иначе будешь опираться на какие-то книжки, проделанные исследования, доказательства. А ведь это тоже труд людей. А где же доказательства, что они просто не пытаются подогнать результаты под свою уже существующую теорию? Все это не так просто. Но если однажды тебе удастся найти истину, найти ее самостоятельно, без пристрастия, то тогда нужно будет ее уже держаться. А то так можно стать вообще беспринципным и податливым манипуляции. Это ведь сплошь и рядом. Хотя где уж мне, бомжихе, рассуждать о таких вещах – последнюю фразу она сказала с улыбкой, глядя на Татьяну.
– Ты сердишься на меня за то что я тебе тогда сказала? – осторожно спросила Таня, смущенно глядя на нее.
– Нет ну что ты! – Астрид засмеялась.
Она хотела еще что-то сказать, но остановилась и мотая головой все повторяла: «Сердишься, сердишься». Татьяна смотрела на нее не отводя глаз. В этом таком, казалось бы, обычном смехе заключалось так много эмоций. Такая будто бы неразделимая боль сквозила через эту улыбку. Астрид смеялась, глядя то на Татьяну, то в сторону. Ее глаза впервые как-то странно блеснули и тут же угасли. Когда теперь она вот так улыбалась, то тонкие морщинки на ее щеках заиграли как кружева на фоне темного бархата. Она была красива, несмотря на всю свою худобу, изношенность и болезненность. Тогда впервые в жизни Татьяне стало стыдно за каждое слово, которое она тогда ей наговорила. Хотя обычно она внутренне торжествовала, когда ей удавалось проявить смелость и высказать
