был. Но после того, как в шкафу появился я, Сальникову пришлось отправиться в глубокую дыру. В которую, кстати, впоследствии попали вы. Вся история Сальникова, от начала и до конца, выдумана.
– Кем? – спросил Миша.
– Мной, – ответил поросенок.
– Что это за дыра? – спросил Владик.
– Вход в мое воображение.
– У тебя есть воображение?
– А у кого его нет?
– Но ты невидимый. Значит, воображение у тебя тоже невидимое.
– Все правильно, я невидимый. Но где вы видели невидимое воображение? Воображать нужно нечто. Если ничего не видишь, значит, ничего не воображаешь. Кстати, по поводу дыры за шкафом. Ее там тоже нет.
– Как же мы в нее вошли?
– Просто. Я вообразил, будто она там есть, и она появилась.
– За что ты отправил туда Сальникова? – спросил Миша.
– За то, что он прятался в шкафу и хотел отправить тебя на лечение. Забыл?
– Но я ему все простил.
– Я тоже. Поэтому он получил от меня бонус. Отправиться в чудесный мир, – что может быть интереснее для человека, который полжизни провел в шкафу?
– Освальд, – сказал Владик.
– Да?
– Можешь ответить, откуда ты появился?
– Ниоткуда.
– Такого не бывает.
– Не бывает с кем?
– Вообще.
– Но я не вообще, я в частности.
– Как можно появиться из ниоткуда?
– А как появился я?
– Не знаем, – откровенно сознался Миша. – Поэтому спрашиваем.
– Хорошо, – продолжал Владик, – тогда ответь: зачем мы тебе? Почему ты идешь с нами и разговариваешь?
– Я не иду, я лечу. Как аэростат, прямо у вас над головами. Но пусть вас это не смущает. Хожу я, прыгаю или порхаю, – все это вещи второстепенные. Вам никогда не узнать, что происходит на самом деле, поэтому просто плюньте на это и слушайте, что я говорю. И, кстати, совсем необязательно во все это верить.
– Как это? – нахмурился Миша. – Я так не могу. Я должен верить в то, что слышу.
– Но ты же не можешь верить во все подряд, – не согласился Владик.
– Во все нет. Но когда мне говорят что-то с серьезным видом, я делаю вывод: человек говорит правду. Или ему кажется, что он говорит правду.
– А если он с серьезным видом врет? Такое ведь тоже не исключено.
– Тогда он врун.
– Освальд, ты врун?
– Нет. Я невидимое парнокопытное, которое всегда говорит с серьезным видом.
– Значит, нам никогда не узнать, врешь ты или нет.
– Вы, кажется, хотели изобрести прибор счастья и получить за это награду.
– Не понимаю, зачем награда тому, кто обладает прибором счастья?
– В самом
