его я, ведь мы раньше часто встречались друг с другом,
[210] В Трою когда он ещё не отплыл… да… туда устремились
Лучшие из аргивя́н на своих кораблях крутобоких…
С той же поры мы нигде с Одиссеем уже не встречались».
Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
«Добрый мой гость! Если ты хочешь знать, – я скажу откровенно.
[215] Мать уверяет, что я ему сын, только сам я не знаю:
Можем ли точно мы знать, кто отец наш, чья кровь в наших венах?
Я бы желал, чтоб отец мой не был уж таким злополучным,
Чтоб во владеньях своих жил он мирно до старости поздней.
Но, если хочешь ты знать, то отец мой из ныне живущих
[220] Самый несчастливый муж; от него, говорят, и рождён я».
Так отвечала ему светлоокая дева Афина:
«Видно, угодно богам, чтобы в будущем был не без славы
Род твой, коль сына они Пенелопе такого послали.
Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая,
[225] Что здесь творится у вас? Для чего здесь собранье такое?
Свадьба ли, пир ли какой? Ведь не в складчину это разгулье?..
Только вот гости, гляжу, в вашем доме бесчинствуют нагло.
Всякий порядочный муж устыдится бы в обществе с ними,
Видя позорное их поведение в доме пристойном».
[230] Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
«Добрый мой гость! Если ты хочешь знать, – я скажу откровенно.
Некогда полон богатств был наш дом, всеми был уважаем,
В те времена, как ещё здесь несчастный тот муж находился.
Только иначе потом порешили враждебные боги,
[235] Сделав пропавшим его, а судьбу его мраком покрыли.
Меньше страдал бы о нём я и сам, если б знал, что погиб он:
Если б в троянской земле средь друзей боевых пал он храбро;
Или уж после войны на руках у друзей умер дома.
Холм погребальный над ним возвели бы тогда всеахейцы,
[240] Сыну оставил бы он после смерти великую славу…
Нет же! Он просто пропал! Его Гарпии взяли бесславно.
Всеми забытый погиб он без гроба, оставив в наследство
Сыну лишь слёзы да скорбь. Но скорблю я не только об этом.
Боги послали ещё и другое мне горькое горе.
[245] Сколько здесь на островах знатных есть женихов, и богатых,
С Дулихия, с Зама, ещё и с Закинфа, покрытого лесом,
Также с Итаки родной каменистой, кто властен и знатен, –
В брак принуждают вступить мать мою, и наш дом богатство.
Мать же не хочет вступать в этот брак ненавистный, однако
[250] Средств не имеет спастись: ведь они пожирают нещадно
Наши остатки добра… и меня как наследника сгубят».
С гневом великим ему отвечала богиня Афина:
«Горе! Я вижу теперь, как отец тебе
