чувство, присущее обитателям этих боксов. Раньше она зажмуривалась и крепче прижималась к мужу…
– Как насчёт побережья океана в Африке?
– Мне всё ровно, – повторила она.
– Так. Возьмись за поручень. Давай развернёмся по указательной стрелке, чтобы не удариться головами о землю.– Он говорил с каким-то мальчишеским азартом, точно увлечённый новой компьютерной игрой. Его приподнятое настроение, появившееся внезапно, как только они добрались сюда, настораживало её. Он и не пытался скрыть того возбуждения, которое вырывалось наружу, когда он думал, что уже скоро признается ей. – Так. Пусть будет полдень. Жарко. Лёгкий ветерок. Безоблачное небо. Солнце в зените.… Хочешь, кусты сирени вместо пальм?
– Нет, – нервно закричала она, вздрогнув. – Только не сирень. Умоляю тебя, только не сирень.
– Хорошо-хорошо. Успокойся, пожалуйста. Пусть будут пальмы. Так, пошла загрузка. Через сто секунд мы будем на земле. Закрой глаза.
Они закрыли глаза. Они ещё парили, держась за поручни, в космической невесомости, но уже слышали шум прибоя, чувствовали ароматы тропических цветов, теплоту солнечных лучей и ветерок, путающийся в локонах волос. Мелодичный женский голос вёл обратный отсчёт: «До загрузки имитации девяносто секунд…». Они чувствовали лёгкое, приятное покалывание биотоков по всему телу, похожие на озноб, ощущаемый, когда выходишь из бассейна. Но вместе с тем, чувствовалась и усталость, накопившаяся за часы напряжения и минуты отчаяния. Словно к концу тяжёлого трудового дня спадает маска энтузиаста и обнажается лицо усталого, отрешённого от всего, с унылым, отсутствующим взглядом человека. «До загрузки имитации семьдесят секунд…». Все мысли, все тревоги канули; какое-то опустошение души пришло на смену им. Существует ли смирение с участью в том совершенном виде, когда готов принять безнадежность безбоязненно, открыто, без горечи сожаления? Нет, скорее всего, нет. Но они переживали такое смирение в эти полторы минуты создания симуляции. «До загрузки имитации пятьдесят секунд…». И ещё болели и ныли суставы, и появилось небольшое головокружение. В прошлые разы никогда такого не было, видимо, давало о себе знать заражение. Сердца их учащёно бились, и от этого в груди было больно; звук их ударов отдавался в ушах, переплетаясь со звуками океана. Она впала в состояние какого-то полного безразличия. Что произошло, что происходит и что произойдёт – сейчас для неё было лишь пустыми словами, не значащими ничего. Прошлое безвозвратно кануло, будущее становилось таким недолгим, ничтожно недолгим, как длина вдоха. Осталось только настоящее, длина между этими уже несуществующими величинами. «До загрузки имитации сорок секунд…». Он же, напротив, испытывал необъяснимую эйфорию. Его сознание, обманывая его, рисовало мгновения близости с этой женщиной. Он представлял её счастливое лицо после того, как он скажет всё, о чём хотел сказать. Всегда хотел. Но не мог… Он сгорал от стыда, но всё же мысленно видел её обнаженной и припадал к её телу, трепеща от вожделения и восторга. «До загрузки имитации осталось тридцать секунд…». Почему-то он был убеждён,
