разочарованием, когда она произнесла «как брата», и он, уныло отвернувшись, скрыл от неё скатившуюся по щеке слезу.
А она, словно издеваясь над ним, говорила с каким-то безразличием. Ели же он принимал усталость её за безразличие.
– Но никогда не поздно, ведь так? Как ты всё-таки жил после…
– Нормально, – нехотя произнёс он.
– А у тебя были женщины?
– Были, – пробурчал он.
– Много?
– Достаточно, – солгал мужчина, ему почему-то стало необъяснимо стыдно. Как признаться в том, что у него не было ни одной женщины? Он был верен ей, и пронёс эту верность сквозь всю жизнь. Единственной женщиной для него была она, недоступная и всегда желанная. Другие меркли, и изменить своей мечте он ни на мгновение не мог и счел бы возможность измены за святотатство, за вероломное осквернение храма, за надругательством над божеством.
– А у меня был только один мужчина – мой муж.
– И ты его любишь? – Легкий океанский бриз, солоноватый и освежающий, быстро сушил скупые слёзы и приносил в мужскую душу спокойную отрешенность. Но всё же что-то на глубине её, ёрзающие и тревожное, не умолкало и твердило о надежде…
– Любила, – поправила она.
– Сильнее меня? – сорвалось с его губ.
– Разве можно сравнивать? – Прикрыв глаза и положив голову на плечо мужчины, сквозь зевоту сказала она. – Разве можно сравнивать брата и мужчину, которому ты принадлежишь…
Последние слова больно резанули по сердцу, ему захотелось встать и бежать, бежать сломя голову, всё равно куда, лишь бы…
– Почему мне так хочется спать? – продолжала она тихим сонным голосом. – Скажи мне, почему мне так хочется спать? Слушай, а Он есть?..
– Кто он? – по-прежнему не глядя на женщину, ответил он.
– Ну, Он, – ослабевшим шепотом пояснила она: – Он – Бог.
– Не знаю. Есть, наверное.
– Хорошо. Я хотела бы, чтобы Он был, мне нужно.
***
…Тяжёлые волны лениво наползали на мокрый песок. Вдалеке появился белоснежный призрак трёхмачтового парусника, скользящего по натянутой нити горизонта. Тишина шуршала, рыская пугливым ветерком в гривах барханов, и путалась в сорной траве побережья. Мужчина сидел, обняв женщину. Он думал, нет, он заставлял себя думать, что она просто-напросто заснула на его плече, что она спит. Он подбирал самые нежные, самые ласковые слова, чтобы признаться ей, когда она проснётся. Сказать ей, чем жил он все эти годы. Она проснётся, обязательно проснётся, и он скажет…
Элдридж
Если долго, пристально всматриваться в рябь отсутствия сигнала на телевизионном экране, то невольно начинаешь видеть образы предметов, зданий, улиц, лица знакомых и незнакомых тебе людей…
вместо эпиграфа. Автор.
Иванова я встретил в кафе, куда частенько захожу перекусить.
