это осознано. Колокольчики молчали. Мэтью покачал головой, удивляясь самому себе – после всего происшедшего, готовности к восприятию всякого рода странностей у него явно поприбавилось.
Не тратя больше времени, он подобрал с пола помятый портфель, запихнул внутрь вываливающееся содержимое, застегнул три оставшиеся на рубашке пуговицы и оглянулся попрощаться со своим новым тюремным знакомцем. Но в соседней камере было уже пусто.
Жалко, неопределенно подумал он и покинул эти непривлекательные покои, в душе надеясь, что навсегда.
По залитому ярким электрическим светом коридору они вышли в центральный зал управления полицейского участка, и Мэтью внезапно понял, что он даже не знает, в каком именно отделении находится. И не особо интересуется.
– Эй, академик! – окликнули его со стороны проходной. Он обернулся. К нему приближалась дородная тетка в полицейской форме. – У тебя что–то выпало из кармана…
Она протягивала ему знакомый ламинированный прямоугольник.
– Твое?
Мэтью неуверенно кивнул и дрожащей рукой взял порядком уже потрепанную карточку. Вот он, главный элемент головоломки.
– Я могу позвонить? – спросил он у своего проводника.
Зачем? Зачем он хочет ей позвонить?
– Конечно, – ответил полицейский. – Только давай не останавливаться. Общественные адвокаты всегда перегружены и времени у них мало.
Мэтью на ходу вытащил из наружного отделения телефон и начал набирать номер, который, как оказалось, запомнил наизусть. Сердце его колотилось с каждой набранной цифрой все сильней – может от того, что он понятия не имел, зачем звонит и что скажет, если ему ответят. Вряд ли он сумеет выразить цивилизованным языком все то, что крутилось у него в голове при мысли о шальной красотке, непонятно как пустившей всю его жизнь коту под хвост. Набрав последнюю цифру, он отправил звонок.
– Не отставай, – попросил полицейский, уводя его все дальше в глубь полицейского управления. Мэтью послушно подтянулся, считая длинные гудки, отдающие эхом у него в голове. Свернув, они пошли по скучному коридору с одинаковыми дверьми кабинетов и уставленному одинаковыми же длинными скамьями.
Два гудка, три, четыре…
Ответом этим гудкам вдруг стала тоненькая телефонная трель, раздающаяся будто бы из–под какой–то из дверей. От неприятного предчувствия у Мэтью засвербело где–то между ребрами, а трель все приближалась, становилась громче, нахальнее.
Пять гудков, шесть…
– Сюда.
Полицейский подвел его к той самой двери, из–за которой звенело, посторонился и жестом пригласил Мэтью войти. Телефонная трель радостно слилась с гудками в его мобильнике, кровь ударила ему в виски, и он схватился рукой за дверь.
– Твой адвокат.
Небрежно усевшись на письменный стол посреди бедно обставленного кабинета, Инга была так же хороша, как и тогда, в полумраке захламленного библиотечного офиса. Даже еще красивее, хотя и сменила амплуа и зачем–то была в длинной,
