прямо против туриста, основательно уселся и уставился на доктора.
– Что он на меня так пялится?!
Старик будто понял вопрос на русском языке, и немедленно произнёс:
– БАМБАМБИЛМА! – выставил большой палец в одобряющем жесте.
– Он говорит, что ты храбрец, – разъяснил Уинстон.
– Ну, спасибо…
– ТХАХА ГДА ТЕНДА УП. ТЬИНБИВА ХСАСА. ТИЛБА МА.
– Что он сказал?!
– Старик прожил долгую жизнь. И на его памяти ты второй человек, который добровольно даёт обет безбрачия.
– Что за нахрен?! Какой-такой обет безбрачия?! – заволновался турист.
Мы на разных полюсах с инвалидами. Впрочем, между кастрацией и инвалидностью разница ощутимая, хотя деликатность одинаковая.
– Эндрюс, кхм… я с ним согласен, – чуть замялся Уинстон. – После того, как ты провисишь на яйцах двадцать часов, о половой функции придётся мечтать. Если только современная медицина…
Жизнь невероятно мстительна, да. И удирать от её мести смешно, ведь бегать от жизни будет только придурок. Исключения подтверждают.
Доктор завыл на всю деревню:
– На яйцах?! Ты мне ничего не сказал про яйца!
– Разве? – искренне удивился африканец. Он вскочил и ошалело посмотрел сначала на тепетая, потом на подопечного. – По-моему, говорил. Или… нет?
– Нет, хренов переводчик! – орал Бутербродов, дёргаясь в попытке сбросить путы. – Чёрт, чёрт, чёрт!..
– Хэ-э-э… – заржал тепетай, показывая пальцем на жертву. – ТУДУ САЛА ПЛОСА. МТЯНДА.
Он поднялся и заковылял с площади.
– Что за ржач, мать его?!
Гид захлопал невинными глазками и перевел на русский в растерянности:
– Человек, которого много лет назад подвергли наказанию, тоже рвался и кричал. Как и ты… А потом потерял голос.
Если ты сам себя поставил раком, то надо либо притвориться девушкой, либо сделать вид, что принял другую позу. Бутербродов оборвал истерику и веско произнёс:
– Дуй к вождю, Уинстон! Скажи, что я поменял решение. А лучше позови его сюда, сам скажу.
– Ага, – кивнул полиглот и без колебаний убежал.
– Это не может быть правдой. Я, блин, сплю, – простонал доктор и обессилено опустил голову на грудь.
Солнышко припекало основательно, и Бутербродов задремал, несмотря на страх. Сон в обнимку с ритуальным столбом – это не то же самое, что сон в любых других обстоятельствах, он слаб и нестоек. На звук шагов сознание среагировало моментально, Андрюха встрепенулся и увидел запыхавшегося гида.
– Где вождь?!
Переводчик принёс кожаную флягу с водой. Выпил сам, после напоил доктора. Сказал без эмоций, обыденно:
– У вождя послеобеденный отдых. Потом он будет общаться с Духом племени и спать.
– Ты с ним разговаривал?!
– С вождём сейчас никому нельзя говорить. –
