необходимо создавать трудовые суды. В манере, больше подходящей для военного командира, он рисовал картину слаженно функционирующего чиновничьего аппарата: «Теперь мы должны быть точны и расчетливы, как хорошие бухгалтера. Нам должно быть точно известно, какое у нас имущество, сколько сырья, зерна, какие орудия производства, сколько рабочих рук и каких именно специальностей, и все это должно расположиться, как клавиши на рояле, чтобы каждый хозяйственный инструмент действовал так же правильно, как действуют клавиши; чтобы, например, в случае необходимости, в любой момент можно было передвинуть определенное количество металлистов из одного места в другое»4.
В выступлениях Троцкого призывы к дисциплине впервые зазвучали в 1918 году, т. е. в то время, когда в целом стал наблюдаться отказ от принятия коллективных решений и от иных форм радикальной демократии. Ленин неоднократно подчеркивал необходимость единоначалия на производстве и более эффективного учета и контроля. Хотя некоторые из тех, кто называл себя левыми коммунистами, например, Н. Бухарин, К. Радек, Н. Осинский, В. Смирнов и другие, возражали Ленину и утверждали, что попытки восстановить трудовую дисциплину такими революционными методами могут оттолкнуть рабочих, поддерживаемая ими идея коллективного контроля вскоре полностью себя дискредитировала. В начале 1918 года к решению этого вопроса подключились профсоюзные организации, которые ограничили сферу деятельности фабрично-заводских комитетов. Ленин считал необходимым умерить пыл профсоюзных организаций, стремящихся к независимости, поэтому он заявил: «Профессиональные союзы становятся и должны стать государственными организациями, на которые в первую очередь ложится ответственность за реорганизацию всей хозяйственной жизни на началах социализма»3. Но Ленин был дальновидным политиком и понимал, что нельзя допускать излишнего нажима на организованные рабочие массы. В новой Программе партии, принятой весной 1919 года, предусматривалось, что «профсоюзы должны притти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством как единым хозяйственным целым»6. Эта противоречивая уступка профсоюзам была пустой формальностью. К концу 1919 года, в самый разгар гражданской войны, когда начался настоящий голод, партийные руководители полностью забыли о квази-синдикалистских идеях, высказанных в книге «Государство и революция». Однако когда появилась перспектива возврата к более спокойной жизни, идеи уравнительности вновь оказались востребованными.
Хотя поначалу партийным руководителям и удалось добиться определенных успехов на трудовом фронте, это не устраняло угрозу из-за рубежа. Даже в апреле 1918 года мнение Троцкого о перспективах выживания социалистической России оставалось практически таким же, каким оно было до начала революции. Он полагал, что если в Западной Европе капитализм сохранится, то для России мирные условия окажутся «в десять раз хуже», чем те,
