столе я ампутировал раздробленную ногу – пришлось отнять до колена. Через несколько дней семья пригласила меня отужинать, и мы сидели за тем же столом, с которого уже отскоблили кровавые пятна. Парень сидел с нами, он был бледен, но с аппетитом уплетал пирог и шутил, что теперь сэкономит на сапожнике. Но то были крестьяне, привыкшие к тяготам, а вот Бейкер-Хайды, думаю, ужаснулись тому, что руки я оттирал овощным скребком, а иглу с кетгутом окунул в карболку. Да и сама необъятная кухня с ее викторианской утварью и каменным полом наверняка их угнетала. После непомерной иллюминации зала она казалась чрезвычайно мрачной. Пришлось послать мистера Бейкер-Хайда в буфетную за керосиновой лампой, которой он мне подсвечивал.
Будь девочка постарше, я бы заморозил рану хлорэтилом. Но я опасался, что она станет дергаться, и дал ей легкий общий наркоз, после того как обмыл водой и промазал йодом ее лицо. Однако я знал, что боль она все же почувствует, а потому отправил миссис Бейкер-Хайд обратно в зал. Как я и ожидал, всю операцию девочка поскуливала, из глаз ее безостановочно струились слезы. Слава богу, артерии сшивать не пришлось, но рваная рана заставила попотеть – главной задачей было сделать так, чтобы шрам остался минимальный. Но я понимал, что даже при самой аккуратной штопке он будет весьма заметен. Отец сидел рядом и крепко держал дочь за руку, морщась всякий раз, когда иголка протыкала кожу; он не сводил глаз с моих пальцев, словно хотел взглядом предотвратить оплошность. Вскоре в кухне появился его шурин, багровый после стычки с Каролиной.
– Уроды! – бубнил он. – Сумасшедшая баба!
Морли увидел, чем я занят, и краска сбежала с его щек. Сев в сторонке, он закурил. Потом велел Бетти заварить чай и достать чашки, что стало его единственным разумным поступком за весь вечер.
Наверху все пытались успокоить миссис Бейкер-Хайд. В кухню заглянула миссис Айрес – узнать, как у нас дела; то, что она увидела, ее расстроило. Питер Бейкер-Хайд к ней даже не повернулся.
Работа заняла почти час; закончив, я сказал, что девочку, пока она в забытьи, надо отвезти домой. Я поеду следом, но по дороге заскочу к себе за лекарствами и потом в Стэндише прослежу за ее состоянием. На мой взгляд, опасность заражения крови или инфекции была невелика, и я не стал лишний раз тревожить родителей.
Бетти побежала уведомить миссис Бейкер-Хайд, а Питер с шурином осторожно вынесли девочку наверх и уложили на заднем сиденье машины. Наркоз понемногу отходил, Джиллиан жалобно заплакала. Щадя родителей, я прикрыл ее лицо марлей – свежие швы на измазанном йодом лице выглядели жутковато.
В зале, куда я заглянул попрощаться, царило ошеломленное молчание, словно после бомбежки. Пятна крови на ковре и диване, по которым кто-то уже прошелся мокрой тряпкой, превратились в бурые разводы.
– Скверная история, – промолвил мистер Росситер.
– Бедный, бедный ребенок! – всхлипнула Хелен Десмонд. – Наверное, останется ужасный шрам?.. Отчего так вышло? Ведь Плут вовсе не злой…
– Конечно не злой! – Напряженный голос Каролины по-прежнему казался
