интриг стал тесен. Моя силаСлабела, чтобы главное успеть.
«Мне кажется, что уже дважды…»
Мне кажется, что уже дважды
Себя истратил один год.
Я буду!
Я буду подвигом очередных попыток…
и утешать последней рифмой лист.
Улетай!
…И так покорно воздух умный
внутри меня спасает жизнь,
что за чертой благоразумья
я отпустила даже мысль…
«И вновь строка…»
И вновь строка,
как тонкую фанеру,
разрежет рот,
творя свой первый слог.
«Шагами теряем друг друга…»
Шагами теряем друг друга:
Шагами ты дольше мой…
«Не верьте каждому случайному «люблю…»
Не верьте каждому случайному «люблю»,
когда приглашены на «просто ужин».
«ТЫ виноват, что руку дал…»
ТЫ виноват, что руку дал,
а Я —
что всё
и сразу.
«Ты больше, чем любимый и хороший…»
Ты больше, чем любимый и хороший.
И больше слов, в которых вязнет рот.
Ты не осмыслен. Не вмещен. Не мерен.
Хоть разворочен до кишок греха.
Обыскан до ночных инстинктов зверя.
И разбинтованный до рваных ран стиха.
Но не разгадан больше, чем мне надо.
А сколько надо, мне ли сочинить?
У равнодушия всегда ума палата.
Но дайте знойной глупости —
любить!
«Вся страсть вдруг по обратному билету…»
Вся страсть вдруг по обратному билету
Вернулась рано утром холоста.
«А клубника всё так же краснеет…»
А клубника всё так же краснеет
В этот самый полынный час…
«Я устала встречаться с любимыми…»
Я устала встречаться с любимыми,
Чтобы любящих – просто жалеть…
«И для того нам разум дан…»
И для того нам разум дан,
чтоб разрешать себе безумства!
«Без разницы, Рабле иль Бомарше…»
Без разницы, Рабле иль Бомарше,
Когда не насыщаешь тело вволю!
«А мне нипочем ни мороз, ни проклятия…»
А мне нипочем ни мороз, ни проклятия,
ни чей-то напыщенный взгляд!
Я была уже в смертном платье —
и меня отпустили назад.
«Любовь начнется лишь тогда…»
Любовь начнется лишь тогда,
Когда и год, и два… и десять
Уже иначе страсти взвесят,
Но не изменным полуДА,
А величавою наградой
Желать совместных зрелых лет,
Стареть – банально – умереть…
Но и тогда та боль —
услада!
