и один
Народ аюми просыпается.
Ну, не весь разом, где это видано, чтобы народ весь разом просыпался. Сначала едальщики просыпаются, нет, это не те, кто ест, едят-то все, а те, кто еду готовят. Потом топильщики встают. Это не те, кто топят, а те, кто топливо делают. Потом рабочие к станкам вышли, ну а как же, станция-то не вечная, станцию чинить надо. Там и инженеры проснулись, к чертежам своим пошли. Штурман проснулся, дежурного штурмана сменил. Рабочие в открытый космос пошли, вылазка у них, там чинить чего-то надо. Школьники проснулись, в школу пошли. Маленький Ванечка просыпается, к отцу ручонки тянет, тя-тя, с то-бой-хо-цу, отец Ванечку на руки берет, улыбается – а вот вырастешь, со мной пойдешь – и на работу уходит, работа у отца ванечкиного трудная, отец ванечкин в открытом космосе станцию латает. Ванечка на кухне кастрюлю своровал, на голову надел, по дивану скачет, будто по станции в открытом космосе. Мама хлопочет, а давай тебе в Детском Мире шлем купим, как настоящий, а Ванечка шлем не хочет, Ванечка за кастрюлю свою хватается, ка-рю-лю-ха-цу-у-у-уу…
Ну, не Ванечка, конечно, и не Детский Мир – у народа аюми это все по-другому называется, так называется, что человек и прочитать не сможет. Так что пусть будет – Ванечка и Детский Мир.
И диктор по телевизору говорит, доброе утро, народ аюми. И новости рассказывает, где и чего.
Народ аюми…
Тут-то народ аюми и спохватывается – а что он, собственно, такое, народ аюми. А откуда он, народ аюми, а куда он, народ аюми, а вот станция, она что за станция, а вот штурман, он куда станцию вести должен… ну хорошо, отвел штурман станцию от пылевого облака, молодец, штурман, хорошо сработал, а дальше-то что? И вот рабочие у станка, они чего делать должны? А инженеры… а…
Летописцы в летописи смотрят, а летописей-то и нет.
Ничего нет.
И волнуется народ аюми, и спрашивает – а мы – что?
– Почему не чищено?
– А?
– Не чищено, спрашиваю, почему?
Открываю глаза. Смотрю на капитана. Что-то в подсознании показывает – капитан. Что-то он меня спрашивал, что-то, что-то…
А.
Ну да.
Не чи… не чищено… что не чищено, почему не чищено, смотрю на пол – не чищено…
Хватаю швабру, тут же спохватываюсь:
– Ничего, что я штурман?
– Вы?
– Я.
– Штурман?
– Штурман.
Капитан смотрит на меня, будто хочет спросить – чем докажете – не говорит. Оглядывает станцию, будто ищет, кто убирать должен, спохватывается:
– А… а еще у нас кто есть?
Хочу ответить – понимаю, что не знаю.
– Вроде два техника есть…
Капитан уходит ругаться с техниками, техники орут, что это не их дело, как-то все разом вспоминаем про астрофизичку. Астрофизичка тоже орет, что она астрофизикой заниматься пришла, а не полы
