строго посмотрев на дочь, сказал:
– Уходи отсюда, стыдно лезть девочке в разговор мужчин.
Патимат ушла.
– Сын мой, – вновь обратился к гостю хозяин, – исполни просьбу, пойми моё состояние.
– Хорошо, пойду, попытаюсь уговорить Шамиля. – Магомед поднялся.
– Я буду ждать тебя здесь, – сказал вслед Доного…
Через час-полтора друг Шамиля явился вновь.
Глянув на его скучное лицо, Доного понял, что ничего не вышло.
Усаживаясь рядом, Магомед сказал:
– Напрасно ходил. Шамиль отвернулся к стенке и за всё время, что я был там, не проронил ни слова. Дед просил не беспокоить его.
– Баху, наверное, там? – спросил Доного.
– Там, не отходит от сына.
В это время послышался призыв муэдзина[31] к полуденной молитве.
– Пойдём в мечеть? – сказал Доного.
– Пойдём, – ответил Магомед, поднимаясь.
Около месяца проболел Шамиль. Многие гимринцы и кунаки из соседних аулов побывали за это время в доме мельника. Одни приходили выразить сочувствие, другие посмотреть на человека, чуть было не покончившего с собой из-за того, что отец выпил чахира.
Только Доного не смел прийти в дом тестя, где находился Шамиль. Он был убит горем, переживал, перестал выходить из дома, а потом слёг.
В поле, на виноградниках работала одна Баху. С мужем не разговаривала, не ухаживала за ним даже тогда, когда он заболел.
Много толков было в Гимрах по поводу ссоры сына с отцом. Большинство, особенно женщины, были на стороне Шамиля, осуждая Доного. Только некоторые старики не одобряли упрямство юноши, считая, что в любом случае сын должен уступить отцу.
Обеспокоенные родственники со стороны отца подняли на ноги аульских аксакалов. Доного обрадовался, когда в его дом пришли мулла и сельский староста с белобородыми старейшинами, чтобы воздействовать на упрямого сына Доного. Пирбудага предупредили о предстоящем приходе старейшин, и Шамиль сразу догадался об их цели. Он понимал, что с уважаемыми представителями джамаата следует быть сдержаннее, чем с назойливыми родственниками. К тому же где-то в глубине души он жалел слабовольного отца и забеспокоился, когда сообщили о его болезни.
Разговор с Шамилем начал мулла:
– Молодой человек, ты во всех отношениях достоин признания, преуспеваешь в науках, соблюдаешь предписания Корана, но не считаешься с адатами[32], утверждёнными в нашем обществе с давних времён.
Зная, о чём идет речь, Шамиль молчал. Мулла продолжал:
– Каков бы ни был родитель, сын, независимо от своего возраста и положения, обязан беспрекословно выполнять его волю…
– А если эта воля граничит с преступлением? – перебив муллу, спросил Шамиль.
Недовольно посмотрев на юношу, мулла ответил:
Муэдзин – служитель мечети.
Адат – традиционное (обычное) право.
