лишь отрывки стихов Архилоха, но они достаточно выразительны. Вообще, начинается всё с «Я»:
Я – служитель царя Эниалия,33мощного бога.
Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком.34
Или, к примеру, такое двустишие:
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же
Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копьё!35
В этих строчках – вся жизнь Архилоха. Он – воин, и он же – поэт.
Архилох словно полемизирует с норовом гомеровских героев:
Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:
Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть.36
Как вы, наверное, помните, щит в поэме Гомера играл невероятно важную роль. В «Илиаде» описывается борьба за доспехи Патрокла, и, вообще, потерять щит для воина – это было ужасно. А здесь – не волнует его щит, жив – и слава богу!
Или вот как Архилох рисует образ стратега:
Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,
С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!
Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,
Лишь бы шёл он твёрдым шагом, лишь бы мощь в душе таил.37
А у Гомера все герои должны были быть прекрасны… Кроме того, Архилох явно полемизирует с гомеровскими представлениями о вечной славе, ожидающей воинов, павших на поле битвы:
Кто падёт, тому ни славы, ни почёта больше нет
От сограждан. Благодарность мы питаем лишь к живым, —
Мы, живые. Доля павших – хуже доли не найти.38
О себе Архилох тоже нередко рассказывает вещи малопривлекательные. Это, конечно, вызов:
Часто копишь, копишь деньги – копишь долго и с трудом,
Да в живот продажной девке вдруг и спустишь всё дотла.
А вот строчки, направленные против обидчика Архилоха:
…Пускай близ Салмидесса ночью тёмною
Взяли б фракийцы его
Чубатые, – у них он настрадался бы,
Рабскую пищу едя!
Пусть взяли бы его, закоченевшего,
Голого, в травах морских,
А он зубами, как собака, лязгал бы,
Лёжа без сил на песке
Ничком, среди прибоя волн бушующих…39
Я хотел бы обратить здесь ваше внимание на одну особенность: это тоже состояние гнева, поэт разгневан был чрезвычайно. Но это не событие, а переживание. В стихотворении, что вообще свойственно Архилоху, очень много конкретных
Там же. С. 114.
Там же. С. 115.
Там же. С. 118.
Там же. С. 118.
Там же. С. 119–120.
