оглядываясь, Морана зашла в воду по грудь и окунулась, на миг полностью скрывшись в ней. Прохлада реки отрезвила. «Что же я делаю?» – подумалось ей. Она вынырнула и провела ладонями ото лба к затылку, убирая с лица мокрые волосы. И только теперь посмела повернуться к берегу, где, к ее удивлению, Кощей уже тоже раздевался. Кинув свою одежду рядом с ее, он, глядя на Морану, направился прямиком к ней. А затем…
А затем наступили самые счастливые дни в ее жизни. Дни, когда их нежные отношения и близость стали нормой, естественным положением вещей для каждого из них.
А потом перестали быть секретом и для окружающих, которые наверняка за их спиной обсуждали и осуждали их, но в лицо ничего не говорили, ведь Кощея недолюбливали и боялись еще больше, чем саму Морану и ее родственниц.
Вокруг Мораны больше не вились ухажеры, достойные и не очень, потому как связываться с ее женихом никто не хотел – после истории в лесу про него ходили разные нехорошие слухи, хотя и до нее он нередко был предметом праздных разговоров. Морана не слушала их. Лишь слово «жених» немного задевало, точнее то, что о свадьбе речь у них с Кощеем ни разу не заходила.
Как-то ночью, лежа в обнимку в постели, которая по праву стала их общей, после долгого молчания Кощей вдруг тихо произнес:
– Хочу, чтоб ты была моей.
Морана усмехнулась, мол, глупенький.
– Я и так твоя.
– Надо провести обряд, – все так же серьезно сказал он, и, казалось, это даже не подлежало обсуждению. Да и нечего было обсуждать. Морана ждала этого чуть ли не с первой их встречи. Ее глаза засияли, и она крепче обняла Кощея, уткнувшись носом ему в шею и щекоча своим радостным смехом. Если бы она только знала, чем обернутся для нее эти слова и вся их связь.
Открыв глаза, Морана увидела задумчиво-мечтательное выражение на лице Кощея, который, опомнившись, словно ощетинился и, отпустив ее, молча покинул зал. Похоже, вместе с ней, мыслями в далекое прошлое отправился и он.
Когда Елене было одиноко и тоскливо, она каждый раз, вместо того чтобы спать по ночам, молча сидела в кресле-качалке, глядя в открытое окно и предаваясь воспоминаниям. Приятным и не очень, но чаще горьким и болезненным. Иногда жалела себя, иногда корила за череду совершенных ошибок, порой гадала, а что было бы, если бы… И в конце концов приходила к выводу, что прошлое не воротишь и уж тем более не изменишь.
Сегодня была именно такая ночь. Ее верного слуги, стража и помощника – огромного серого волка – не было уже больше недели, и Елена начинала волноваться. Каждый раз, отпуская его, она в глубине души боялась, что зверь не вернется, и она останется одна. Но он всегда возвращался.
Через день, неделю или месяц, иногда в крови и с вырванными клочками шерсти или с торчащей из бока стрелой, но приходил. И, устремив на нее пристальный взор своих преданных желтых глаз, осторожно клал большущую голову ей на колени. И Елена, как в самый первый раз, когда волк, выполнив
