как ни в чем не бывало, сидел у костра, готовил ей еду, и его совсем не пугала буквально свалившаяся на него с неба необычная незнакомка. Да и ее необычность заботила его куда меньше ее здоровья.
Елену так поразило его отношение к ней, бескорыстная помощь и прямые взгляды без каких-либо задних мыслей, что она позволила себе не просто принять эту помощь, а забыться, насладиться и утонуть в его взглядах, его обществе, его образе жизни.
Так ей было рядом с ним хорошо, уютно и по-домашнему тепло, что она не спешила возвращаться в свой терем, где ее наверняка заждались и потеряли. Он не прогонял ее, а, напротив, всем своим естеством желал, чтобы она осталась как можно дольше. Хоть и не говорил об этом прямо, да и особых нежностей за ним замечено не было. Цветы не дарил, на руках не носил, замуж не звал и вообще никак не проявлял свою заинтересованность ею как женщиной, ничего лишнего себе не позволял, руки не распускал.
Жил себе как привык, только теперь не один, а вдвоем с нею. Ненавязчиво заботился о ней, а Елена о нем. И впервые в жизни она в полной мере чувствовала себя женщиной. Простой смертной женщиной, которой дела нет до людей, что жили сотни лет назад, пусть даже они были ее предками. Женщиной, весь мир которой сводится к мужчине, что открыто смотрит в ее глаза.
Иногда они подолгу разговаривали, обо всем на свете – то всерьез, а то вместе смеялись над шутками. А иногда просто молчали, занятый каждый своим делом или погруженный в свои мысли, не испытывая никакой неловкости. Елена знала о его желаниях, читала чувства в его глазах, да и сама разделяла их. Просто не хотела торопить события, а желала насладиться моментом. В их отношениях царила полная гармония, и казалось, что впереди еще много времени. Кто помешает им здесь – одним в целом лесу?
А потом, в один день все вдруг перевернулось с ног на голову и разрушилось. И кто был тому виной – он или она, или то было просто неудачное стечение обстоятельств – Елена тогда так и не уразумела. Но позже не раз кляла себя за свою излишнюю вспыльчивость и горячность.
Елена, погрузившись в свои печальные думы, не заметила, как мягкой поступью в комнату вошел ее волк, а встрепенулась и открыла глаза, только когда гривастая голова легко боднула ее колени. Она тут же опустила ноги на пол. Зверь, как всегда, преданно смотрел ей в лицо – соскучился. В этот раз он был цел и невредим, устал, взъерошен, но рад возвращению даже больше обычного.
Елена оставила под шалью фигурку сокола и, протянув к волку руки, провела ими по лохматой серой гриве, а потом, сжав в них по растрепавшейся косе, которые издавна привыкла заплетать ему, прислонилась лбом ко лбу волка.
– Вернулся, – облегченно прошептала она, и он, звякнув висящими на шее амулетами, поднял к ней морду, задел холодным мокрым носом щеку и осторожно лизнул. Елена снова внимательно на него посмотрела, и волк тихо, но с некоторым нетерпением и даже немного нервно рыкнул, переминаясь с лапы на лапу и дернув хвостом.
– Ты нашел ее? – оживилась
