сдержался, так как чувствовал необходимость не продвигаться в отношениях с этим недоверчивым мужем слишком быстрым темпом, и потому громко ответил:
– Будьте добры, оставьте его у себя, но не рвите, а сохраните. Я у вас его попрошу, когда найду этого мошенника, или скорее, попрошу вас присутствовать на объяснении, которое у меня будет с этим типом, чтобы сунуть ему под нос доказательство его бесчестья. Позвольте мне теперь также поблагодарить месье Бернаше. Следует признать, что во многом благодаря его вмешательству я сейчас не должен резать себе горло вместе со своим старинным другом, так что я прошу его полагать, что отныне я ему обязан и он может положиться на меня в трудной ситуации.
Судовой механик в ответ пробормотал несколько невнятных вежливых слов благодарности, но Нуантэль не нуждался в том, чтобы он объяснялся яснее. Капитан прекрасно видел, что навсегда приобрёл симпатии этого доброго малого, и, кроме того, он понимал, что завоеванием сердца месье Бернаше не следовало пренебрегать, так как тот имел некоторое, и, даже, вполне очевидно немалое влияние на Крозона, а капитан ещё не закончил всех дел с китобоем. Он хотел, напротив, почаще его видеть, в интересах мадемуазель Меркантур и её несчастной сестры, которые реально рисковали пострадать от насильственных действий её мужа с одной стороны, и зятя с другой. Крозон, моментально успокоившийся, вполне мог быть объят с минуты на минуту новым приступом ярости, мотивированным очередным разоблачительным пасквилем анонима. Кроме того, он мог также совершить какой-нибудь неосторожный ход и невольно ухудшить этим положение Берты. Нуантэль был настроен не отпускать китобоя далеко от себя, контролировать, по мере возможности, его поступки, и он немедля начал работать над воплощением этого замысла в жизнь, ведь именно слово «работать» пришло ему на ум в этот момент, и это слово очень точно выражало его намерения.
– Дорогой товарищ, – произнёс капитан очень ласковым тоном, – так как туман в наших отношениях рассеялся, я могу с вами говорить с по настоящему открытым сердцем. Мне кажется, что вы стали жертвой отвратительной махинации. Этот негодяй, пишущий вам подмётные письма, вполне очевидно поставил своей целью отравить ваше существование и жизнь мадам Крозон.
– Но почему? – Спросил китобой, лицо которого снова потемнело. – У меня нет врагов… в Париже, главным образом…
– То есть, вы не знаете врагов явных. Но частенько бывает так, что находятся в жизни враги тайные. Впрочем, у этого человека есть, возможно, некий мотив ненависти к мадам Крозон. В мире всегда находятся трусы, которые мстят женщине за то, что она пренебрегла их вниманием. Это общеизвестный факт!
– Если бы это случилось, Матильда непременно бы назвала мне имя этого негодяя…
– Вы не понимаете, что назвав его, ваша супруга таким образом обязала бы вас сразиться с ним на дуэли, но честная женщина не будет, даже ради защиты от несправедливого обвинения, рисковать жизнью мужа, которого
