рептильном, увертливом, подвижном, ловком, не принадлежащем миру неповоротливых теплокровных. Ноздри мои расширялись от того, я подозревал, что подобное происходило и со зрачками. Ввиду своей смущенной незрелости, я реагировал на присутствие брата так, как делали то женщины. Опасное древнее чудовище, он выбрался из глубокой, ведущей к центру земли пещеры и принял человеческий облик для удобства плодородного его насилия и женщины чувствовали то, мозг их реагировал на терпкие испарения пота, на ритмичный блеск глаз, забывали о своих увязших привязанностях и ласковых обязательствах, отвергали удачную преданность и готовы были немедля совокупиться с ним, не желая предохраняться, не беспокоясь о последствиях, быть может, даже имея намерение забеременеть от него, созидая столь же сильного ребенка, понести полученную от него болезнь как удивительный дар, чувствуя благодаря ему горделивое обособление от всего остального мира.
Медленно тянул он вниз тонкую ткань и вскоре она оказалась уже на коленях моих. Тогда он повторил свой приказ, на сей раз голосом более тихим и злобным, знакомым мне по ранним нашим конфликтам. Уже почти обнаженный, я не хотел все же лишаться того единственного, что могло хоть немного, но прикрыть мою плоть, как будто то был последний кусок брони, способный защитить меня, если случай привлечет именно к нему восторг чужого клинка. Требовательная, одобрительная, улыбка брата не позволяла мне сохранить что-либо, чем мог бы я отвести удар. Нагой, я стоял перед его изучающим взором, испытывая желание прикрыться, как будто находился в присутствии девушки, изучающей мои размеры и способность ее удовлетворить.
– Садись! – ладонь его оглушительно хлопнула по дивану рядом с ним, возле левой его ноги и от звука этого я вздрогнул, сочтя его предвестником обрушивающихся на меня ударов.
– Смотри! – он снова запустил воспроизведение, женщина легла на спину, раскинув мягкие ноги, пальцами раздвигая губки влагалища, открывая его бездетную темноту.
Схватив свой набухший член, брат сжал его радостное упорство в кольце указательного и большого пальцев, скользнул от основания к головке и обратно, облизываясь и хрипя.
– Ну! – от толчка в плечо я едва не упал с дивана. – Давай же!
Повторяя содеянное им, я провел по своей мягкой плоти, не чувствуя в ней никакого напряжения. Проявленное экраном телевизора было приятно мне, казалось любопытным, увлекало и притягивало, мне хотелось смотреть на него, изучать, наблюдать и учиться, но чувства те было сродни испытываемым мной при просмотре документальных фильмов о живой природе или тайнах космоса. Волнение, терзавшее мои ребра, вынуждавшее их незаметно вибрировать, ничем, кроме учащенной пульсации крови не отзывалось в теле.
– Да что с тобой такое! – возмущение в голосе брата испугало меня, заставило сжаться. Так он сокрушался, когда я не выполнял домашнее задание или слишком робко вел себя с девочками, не отвечал на обиды
