style="font-size:15px;"> В один из таких томительных вечеров раздался телефонный звонок.
– Привет, подруга, – услышала она задорный голос на том конце провода. – Изводишь себя как обычно?
– Привет, Адель, как дела? – спросила Арин только чтобы спросить. Настроение было на нуле. Не хотелось поддерживать никакие светские беседы.
– По голосу слышу, что не ошиблась, – проговорила подруга, проигнорировав вопрос.
– Ты сама чем занимаешься? – спросила Арин, пытаясь избежать скользкой темы.
– Да все как обычно, – весело ответила подруга, – у меня нет повода сводить себя с ума.
Арин смолчала. Продолжать разговор в том же ключе не хотелось. Она уже собиралась свернуть беседу, сославшись на срочное дело, как Адель, заговорщицки понизив голос, сказала:
– Меня недавно познакомили с классной гадалкой. Ух, до сих пор мороз по коже.
– Что так? – заинтересованно спросила Арин.
– Зацепило? – подруга рассмеялась, излучая волны позитива. – Да, совсем извел тебя твой Жан! А что касается гадалки, может, тебе и стоит ее посетить?
Арин пожала плечами и… согласилась.
Следующим вечером, встретившись с бойкой подругой, они остановились возле подъезда двухэтажного скромного дома в старой части города. Дверь им открыла молодая женщина, в которой нетрудно было узнать горничную.
– У нас встреча с мадам Огюст, – радостно сообщила Адель.
Горничная приветливо улыбнулась и, склонив голову, предложила девушкам пройти в холл. Проследовав за подругой, Арин нерешительно застыла на пороге гостиной в викторианском стиле. Стиль давно ушедшего времени, оставившего после себя уют и комфорт, таящийся в завитках изысканных роз, фарфоровых фигурках ангелочков на каминной полке, пушистой бахроме кистей бархатных портьер…
Мадам Огюст вышла к девушкам. Она оказалась высокой, статной, с проницательными серыми глазами, а густые, высоко забранные в хвост каштановые волосы и гордое выражение лица делали ее почти красавицей. Однако взгляд ее был жестким, цепким, выдавал силу и решимость. Казалось, что если она поставит цель, то непременно достигнет этой цели любыми путями. Арин невольно вспомнила романы викторианской эпохи, в которых фигурировали злодейки и невинные розовощекие девушки, чьи сердца томились от первых влюбленностей.
Пытливый взгляд гадалки прошелся по гостье вскользь, а после, словно споткнувшись о ее глаза, опять вернулся к лицу Арин, изучая его заинтересованно, с пристрастием. Под гнетом этого взгляда девушка смутилась, но, взяв себя в руки, спросила как можно тверже:
– Очевидно, вы гадалка?
Дама с ледяной вежливостью качнула головой и жестом пригласила Арин в кабинет.
– Почему вы так пристально меня изучали? – опять спросила Арин, нарушая все законы приличия. Сердце тревожно билось внутри,
