style="font-size:15px;"> Но жизнь продолжалась. Рано утром мы уплыли обратно в Киншасу, быстро поехали в больницу. Там Петру в течение часа определили два креста (из четырех возможных), то есть процесс размножения плазмодий в крови у него был уже запущен и длился дня два-три. При трех крестах начинают делать прямой впрыск хинина в кровь. Медлить в таких случаях было никак нельзя. Быстро купили необходимые лекарства (благо качественных бельгийских препаратов против малярии в Конго достаточно), и к обеду Петр был уже, что называется, практически здоров.
Лекарства эти действуют на удивление быстро. Через два-три часа после первого приема ты себя уже чувствуешь нормально. Три приема через 12 часов. Вообще что-что, а малярию в Конго диагностировать и лечить научились быстро. Есть в городе несколько приличных больниц, достаточно чистых, с кондиционерами, куда можно прийти белому человеку и получить медицинскую помощь или сдать какие-нибудь анализы. Но малярию и СПИД диагностируют очень быстро.
Как-то, находясь в Москве уже после того, как завершил курс лечения малярии в Конго, я хотел пройти проверочный тест (в течение трех недель надо проверяться каждую неделю), но это оказалось целой историей.
Во 2-й инфекционной больнице на 5-й Соколинке, где вроде бы занимаются лечением малярии, сказали, что возьмут пробу только в том случае, если вас привезет скорая по подозрению на малярию (?!). Просто так тест в Москве можно пройти только в одном месте – в Институте тропических болезней на Малой Пироговке. Процедура занимает полдня, результаты выдают только через сутки. При этом современных эффективных препаратов против малярии в Москве нет. Поэтому тем, кто посещает малярийную Африку, я бы посоветовал приобретать там хорошие препараты против малярии (то есть комплект на один курс лечения, который стоит порядка 20–30 долларов) и иметь их при себе в течение месяца.
Петр один раз, почувствовав себя плохо, попал в Москве по скорой во 2-ю инфекционную больницу, сказав, что приехал только что из Африки. Там его в течение четырех дней всего искололи хининовыми препаратами, так что руки у него были похожи на руки опытного наркомана со стажем. Однако эффект был слабый. Уровень плазмодий понизился незначительно. Тогда Петр попросил родственников принести ему комплект конголезских препаратов (хорошо, что они у него были). Никому ничего не сказав, съел три раза через 12 часов, и уровень упал до нуля. Врачи сильно удивились, сказав ему, что, вероятно, это была у вас, товарищ, не малярия вовсе, а что-то другое. Если вы задержитесь у нас еще на недельку, мы определим, что это у вас было.
Петр, поблагодарив, выскочил из больницы, весь обколотый и довольный, что так все закончилось.
Один мой знакомый из Нижнего Новгорода, с которым мы пересекались в Конго, позвонил мне (я был в это время в Москве) через полгода после своего возвращения из Африки и сказал, что у него началась малярия и становится все хуже и хуже (достаточно редкий случай рецидива через полгода). Беда была в том, что у него не было
