удалось это выяснить уже в ходе решения проблемы со спуском. Как нам показалось, мы создали относительно безопасный способ оказаться внизу, использовав при этом четыре выбранных нами тела, из которых выстроили живую верёвку. Четвёртым в этой конструкции держался я. Мы ошиблись с выбором. Мне пришлось прыгать.
Положительной стороной использования неживых тел в «живых» верёвках или башнях состоит в том, что умением выполнять акробатические трюки должны владеть не те, кто их исполняет. Вместо того, чтобы учить делать столь сложные вещи четверых механоидов, нужно обучить одного. Пятого. Оператора. В нашем случае – Сайхмара.
Сгорбившись над обрывом, он внимательно наблюдал за тем, как я опускался вниз. Я доверял ему. Но полный контроль над собой не дал. Не смог. Хотя это во многом бы меня обезопасило. Поэтому Инва стояла рядом. Страховала. В её взгляде легко читалось летящее спокойствие. Она пока не вступала в работу. Она ждала, когда это потребуется. И вступив, она станет танцевать. На этот раз – мной.
Выполнить спуск без помощи обоих рук я не мог. Поэтому я вынуждено нарушил процесс восстановления плечевого сустава. Однако родная механика не подводила меня. Работала, как следует. Даже чуть легче прежнего.
Возведённая нами конструкция имела существенные недостатки. В целях безопасности, следовало, чтобы нижнее тело стояло на почве. Правильно распределяло вес. Но времени на то, чтобы спустить вниз дополнительный труп у нас не хватало. Поезд приближался слишком быстро.
Если пристально смотреть на то, как он возникал из летучей взвеси невесомых капель воды, то могло показаться, что это сам туман – ему кузнец и мастер. Прожектор, словно нож, сотканный из потустороннего света, резал утреннюю дымку над рельсами. Воздух, прямо как в поговорке Сайхмара, действительно дрожал. Земля действительно вибрировала. Приближающийся состав поражал воображение своей тяжестью. Даже повернувшись к нему спиной, я понимал, что это – грузовой поезд. Необычайной длины.
Один из таких, которые сейчас ещё невозможно сделать снова.
Пока я спускался вниз, ступая на плечи тел подо мной, поезд налетел. Воздух ударил мне в бок и спину. Воздух – как неумолимая волна из стали и движения. Мне не верилось, что гигант, надвигающийся на меня словно неумолимая длань судьбы – мёртв.
Локомотив пронёсся вслед за воздушной волной, которую поднял. Мой мир заполнился до краёв грохотом его тяжелых колёс по сверхпрочным рельсам. На какую-то секунду я понял, что потерял контроль над собой. Забыл дышать. Всё моё естество сосредоточилось лишь на том, чтобы чувствовать его – быстрого, неумолимого. Казавшегося мне бесконечным.
Я сорвался. Пролетел, должно быть, около двух метров. Приземлился на ноги, но не удержался. Упал на спину. Голову сберег. Назад меня вздернуло тело, которое держалось в цепочке третьим. Труп сухого и высокого, жилистого парня. Прирожденного бегуна.
Это вступила в работу Инва.
Не теряя времени,
