подошла и села рядом. Василий прислонился плечом к ее плечу.
Маленькую стаю накрыли тоска и растерянность. Василий два дня провел в деревне у родных и вернулся после похорон брата, осунувшийся, заросший щетиной и непривычно молчаливый. Ольга и Бьёрн за время его отсутствия попытались скорректировать маршруты патрулирования, чтобы захватить окрестности деревень – Бьёрн не хотел отказываться от наблюдения за маяками, но и слова Василия принял во внимание. Теперь каждый из маршрутов удлинился и занимал уже не три-четыре, а пять-шесть часов. Два патруля не успевали обойти все маршруты за световой день и зачастую вынуждены были возвращаться уже в полной темноте. Кроме того, день начал сокращаться, темнело все раньше и раньше. Ольга ждала возможности сдать тот самый «экзамен» на право патрулировать самостоятельно – ждала и боялась.
В конце июля на Долину обрушились дожди и грозы. Земля раскисла, дороги и перевал стали опасными, Река угрожающе поднялась из своего ложа. Иногда дождь лил сутками, не переставая, только то усиливаясь до секущего ливня, то ослабевая до мелкой мороси, больше похожей на крупный туман.
Патрулирование, естественно, не прекращалось в любую погоду. Дождь заметно осложнял задачу, так как сумерки, туманы и потоки небесной воды делали различение Теней практически невозможным что днем, что ночью. И Ольга в итоге нисколько не удивилась, когда в окрестностях маяков началось настоящее нашествие.
Однажды утром, воспользовавшись тем, что дождь, хлеставший и без того пропитанную водой землю всю ночь напролет, немного утих на рассвете, Ольга и Бьёрн выступили в поход к шестому маяку. Часть пути они, как обычно, проехали на Васином армейском джипе, на который, по случаю дождливой погоды, был натянут брезентовый тент. Оставив машину в одним им известном укрытии за пару километров до Кара-Йола, дальше они двинулись пешком вдоль стены скал, под деревьями, внимательно глядя по сторонам.
Маяк находился в своеобразной нише, образованной изгибающейся стеной скалы и двумя огромными валунами, отгораживающими от дороги небольшую полянку. Постороннему показалось бы, что это не валуны, а уступы скалы, за которыми нет ничего, кроме той же скалы. Но те, кому было дано зрение Белого Глаза, видели между камнями узкий проход, ведущий на площадку примерно метров пятнадцати в диаметре, посреди которой возвышалась кучка белых камней с потемневшей, изрезанной рунами палкой в центре.
Заглянув на поляну, Бьёрн знаком показал, что там пусто. Задерживаться именно у маяка смысла не было, и Ольга последовала за Бьёрном дальше, в глубь рощицы, взбегающей на пологую осыпь скалы, на которую с небольшой высоты из отверстия в отвесной стене спускался небольшой водопадик. Шум воды заглушал их шаги, но и скрывал от них звуки, которые могли бы издавать пробирающиеся по рощице чужаки. Дождь усилился, видимость и слышимость стали еще хуже. Ольга, кивнув Бьёрну и держа наготове
