неожиданного, принять непривычное и хотя бы частично перестроиться под его требования. Не случайно у Достоевского, рисовавшего людей мечущихся, ищущих нечто подлинное в жизни, все герои молоды. Причем они «молодеют» от романа к роману. Не случайно и то, что в ходе всех социальных трансформаций на авансцену жизни, как правило, выходят представители молодого поколения, способные быстрее освоить новые веяния.
Человек, ставший взрослым, – весь из привычек, готовых знаний и однозначных убеждений, весь «в тормозах» к новому. Ему все ясно, понятно, известно, у него нет повода для сомнений – на все случаи жизни имеются готовые истины. Если все же обстоятельства заведут такого человека в тупик, поставят перед необходимостью смены привычной системы отношений, неизбежна трагедия, глубочайший кризис, как при сшибке двух противоречащих друг другу условных рефлексов у собак И. П. Павлова.
Казалось бы, у таких людей уже не может быть «детскости». Но это поспешное представление. Ребенок всегда сохраняется в психике взрослого как целостная и самостоятельная система. Об этом свидетельствуют, в частности, опыты гипнологов по растормаживанию и проявлению у взрослых людей их детских способов поведения. Известны факты актуализации взрослыми форм поведения, присущих раннему возрасту, – при серьезных нарушениях психики (например, у невротиков) или в условиях опасности, в состоянии отчаяния. Здесь же уместно вспомнить о сохраняющейся практически на всю жизнь тяге людей к разного рода играм, способным возвращать им состояние детскости.
Можно сказать о взрослом – большой ребенок, но не о младенце – маленький взрослый. Нет взрослости у малолетнего ребенка, она – искусственное наслоение над его исходной сущностью. Тогда как ребенок с той или иной мерой выраженности сохраняется в любом взрослом.
То есть детскость – это не сугубо возрастное качество (состояние). Она – постоянно сопровождающее человека условие проявления в нем того, что от Бога. В младенчестве это условие максимально раскрыто, в зрелом возрасте может быть почти невидимым. Но ее сохранность является своего рода условием неугасимости искры Божией в человеке, неизменной жизненности его исходной сущности. Следовательно, и люди, живущие в ХХI веке, сохраняют внутри себя глубоко упрятанные способности и духовные качества людей золотого века.
Современная педагогика очень быстро подавляет ростки гениальности в детях и губит малолетних вундеркиндов. Хотя было бы полезно научиться делать обратное. «Инфантильные черты нужно сохранять в зрелости – вот пути к воспитанию», – пишет польский исследователь природы гениальности и критик нынешней воспитательной системы Казимер Домбровский (114, 194). Но пока такого рода проекты больше похожи на фантастику – нынешнему прагматичному миру нужен совсем другой человек.
В литературе и повседневной жизни эпитет «детскость» включается в характеристики лучших, гениальных людей, как свидетельство
