на этот раз монгольских гаврошей не наблюдалось, и человек в советской военной форме проскочил в двухэтажку под номером «три» незамеченным. Без стука толкнул покосившуюся дверь, вошёл в квартиру. Поморщился от запаха кипящего молока и прогорклого жира.
– Я пришел, кампан, – сказал негромко, вглядываясь в полумрак.
Монгол выглянул из комнаты, кивнул. Сказал по-русски чисто, практически без акцента:
– Проходи, располагайся. Я сейчас.
Гость скептически поглядел на вытертый диван: вместо одной ножки были подложены обломки кирпичей. Решил не рисковать и осторожно присел на табуретку.
Хозяин ушел в соседнюю комнату, что-то сказал – ему ответил женский голос. Звякнула посуда, скрипнул ящик шкафа. Возился недолго, минуты три, вернулся и сел напротив, достал из кармана синих «треников» пачку тугриков. Начал пересчитывать, шевеля губами.
Гость молчал, брезгливо разглядывая грязную растянутую майку на безволосой груди монгола. Тот заканчивал подсчёт:
– Ес зуун[6], мянга[7]. Всё, тысяча. Забирай.
Русский схватил неровную пачку, спрятал во внутренний карман. Вскочил.
– Всё, спасибо, я пошёл.
– Да подожди ты, куда торопишься? Давай посидим, чаю выпьем. Или водки. Хочешь водки? Разговор есть.
Гость хмыкнул, сомневаясь. Присел обратно.
– Что за разговор? Чаю вашего не надо, потом блевать с него. И водки не хочу. Говори, давай, у меня времени нет.
– Эх, русские, неправильные вы люди. Надо посидеть, чаю выпить, помолчать. Только потом говорить. Куда спешите? Зачем?
Гость кашлянул и выразительно посмотрел на наручные часы. Хозяин вздохнул, покрутил головой. Продолжил разговор:
– Не надоело тебе мелочью заниматься? Хлопот много, денег мало. Мыло, сапоги, тушенка – всё ерунда, даже если ящиками торговать.
– А что, есть другие предложения? – Гость обиженно поджал губу, его явно тяготил разговор и не терпелось уйти.
– Конечно, есть. Патроны нужны. Много. Цинк, лучше два.
– Ты того, кампан?! Это же… Это же хищение боеприпасов, тут выговором и высылкой в Союз не отделаешься. Лет на пять загреметь можно. Или больше. – Гость опять вскочил, попятился к двери. – Всё, на фиг. Ты не говорил, я не слышал. Ишь, патронов ему! В кого стрелять собрался?
Хозяин прикрыл и так узкие глаза и скучным голосом проронил, делая паузы между словами, чтобы лучше дошло:
– Двухкассетник. Японский. «Шарп». Новый. За два цинка патронов.
Гость замер. Вылупился, приоткрыв рот, непроизвольно теребя пальцами пуговицу кителя. «Жадный, – подумал хозяин. – Это хорошо». И продолжил так же тихо:
– А стрелять – в волков. Развелось волков, сил нет. Никакой жизни бедному монгольскому арату не стало. И гранат
Ес зуун – девятьсот (монг.).
Мянга – тысяча (монг.).
