возникавшим у него перед глазами, было лицо Пенелопы, черт бы ее побрал! И черт бы побрал его стремление оберегать ее. Собравшиеся в общем зале путники выглядели крайне усталыми, но все же среди них вполне могли оказаться злоумышленники. Именно так размышлял Кэм, поднимаясь на второй этаж.
Что же касается Пенелопы… Он почти не сомневался в том, что она не захочет делить с ним комнату – пусть даже до него очень многие мужчины удостоились подобной чести.
Кэм слишком долго терзался мыслями о ее любовниках. И предпочитал не знать подробностей. Но, увы, это давало волю фантазии. А фантазия у него была очень богатая…
Остановившись перед дверью, Кэм сделал глубокий вдох, напомнив себе, что он – джентльмен. Оставалось лишь надеяться, что суровые условия обуздают его весьма несвоевременное и совершенно нежелательное чувственное томление. И еще он надеялся, что его высокомерие и властность будут держать Пен на расстоянии. Собственно, так пока что и было…
Неприятная правда, однако же, состояла в том, что колючая Пенелопа казалась не менее привлекательной, чем Пен вежливая и улыбчивая. А уж если она перейдет от вежливости к доброжелательности… Ох, тогда все его благие намерения не будут стоить и гроша.
Пен могла искать любовников где угодно, но она оставалась девушкой из хорошей семьи. Так что если герцог Седжмур уложит в постель дочь лорда Уилмота, в качестве расплаты ему придется надеть ей на палец обручальное кольцо. И вот теперь, стоя перед закрытой дверью и сгорая от желания, Кэм начал думать, что ему, возможно, так и следовало поступить.
Ощутив внезапный прилив гнева – черт бы ее побрал, эту Пен, – Кэмден распахнул дверь, вошел в эту тускло освещенную комнату и замер, ошеломленный возникшей перед ним картиной. Совершенно обнаженная и поднимавшаяся из ванны точно богиня из источника вечной молодости, Пенелопа едва не ослепила его молочной белизной своей кожи, поблескивавшей в пламени свечи.
Сердце Кэма гулко забилось в груди, а в ушах загудело от охватившего его вожделения. Пенелопа же стояла спиной к двери, являя взору Кэмдена стройную шею – ее волосы были приподняты и собраны на затылке, – а также грациозную спину и изящные бедра.
«Господи, помоги!» – мысленно воскликнул герцог, взглянув на ягодицы красавицы. Ему ужасно хотелось обхватить ладонями эти восхитительные округлости. Ни разу в жизни он не видел ничего прекраснее поднимающейся из ванны Пенелопы Торн.
Но Кэм наслаждался этим зрелищем лишь до тех пор, пока Пен внезапно не повернулась к нему – возможно, он издал какой-то звук. Или, может быть, холодный воздух проник в распахнутую дверь.
Увидев его, Пенелопа в ужасе вскрикнула. И несколько секунд, показавшихся Кэму вечностью, они молча смотрели друг на друга. Кэмден прекрасно понимал, что немедленно должен был уйти, ибо не имел никакого права разглядывать стоявшую перед ним обнаженную красавицу. И все же он никак не мог отвести
