не заставил усомниться.
– Кажется, ты не слишком счастлив, – заметила она с усмешкой.
Кэмден поджал губы.
– Да, верно.
Пенелопа язвительно рассмеялась.
– Стало быть, это не прелюдия к очередному предложению?
Кэмден поморщился.
– У тебя были веские причины для отказа.
Так и есть. И эти причины не утратили своей актуальности.
– Тебе повезло, Кэм. Ты тогда избежал женитьбы.
– Я не настолько нелюбезен, чтобы согласиться с этим утверждением.
Губы девушки дрогнули, и она устремила взгляд на собственные колени, прикрытые подолом фланелевой сорочки. Странно, но более доверительного разговора у них не было за все то время, что они путешествовали вместе.
– Вы никогда не бываете нелюбезны, ваша светлость.
– Перестань язвить. Я пытаюсь сделать то, что будет лучше для нас обоих.
– Ты всегда так делаешь, – проворчала Пенелопа.
– Мы оказались в довольно затруднительной ситуации, – продолжал герцог. – Затруднительной, но не безвыходной.
Пенелопа снова усмехнулась.
– Рада это слышать.
– И я всегда старался поступать как джентльмен. – При этих словах Кэмден еще больше помрачнел.
«Ну конечно…» – со вздохом подумала Пенелопа. Она хотела отпустить еще одну колкость, но все же смолчала, не желая раздражать Кэмдена.
– Вот и хорошо, – кивнула она.
– Поэтому, Пен, мне придется себя сдерживать.
Сердце Пенелопы сдавило болью.
– Потому что я не гожусь тебе в жены? – Ожидание ответа было сродни ожиданию удара.
Кэмден покачал головой.
– Нет, потому что я ухаживаю за другой леди. – Он устремил взгляд на стену, словно украшавшее ее распятие представляло какой-то особый интерес. – По возвращении в Англию я женюсь на леди Марианне Ситон, дочери маркиза Бейлдона.
Глава 8
Гайд-Парк, Лондон, февраль 1828 года
После волшебной встречи в кладовке дома лорда Четуэлла Гарри был слишком взволнован, чтобы уснуть. Слишком взволнован… и слишком счастлив. Возможно, Софи пока еще его не полюбила, но она явно им заинтересовалась. Заинтересовалась до такой степени, что готова была ослушаться своего грозного и могущественного брата.
Гарри возвращался домой после бала точно в тумане. При воспоминаниях о поцелуях Софи его кровь начинала бурлить. Ее голос звучал у него в ушах подобно сладостной музыке, и ему казалось, что он по-прежнему вдыхал исходивший от нее аромат.
Гарри потерял голову от любви, а до остального ему не было дела.
Предвкушение новой встречи заставило его встать до рассвета, самому оседлать коня – он был не настолько эгоистичен, чтобы будить слугу, – и поехать в Гайд-парк.
Гарри остановил коня у дерева, откуда прекрасно просматривалась
