второй. Понимал, что ребята пользуются таким лексиконом без какого-то умысла, а нехорошие слова срывались с уст автоматом. Но когда в третий раз услышал нехорошее выражение, влепил здоровенному парню оплеуху. Тот не ожидал такого исхода и стал извиняться.
Позже, когда сам стал жить в России, до меня дошло, что это всё были атавизмы и рудименты того житья-бытья в Закавказье и той среды, в какой я был воспитан.
И ещё один случай тогда меня потряс.
Вошёл к нам в комнату какой-то парень с ножницами в руках. И то ли продемонстрировать своё умение, то ли ещё по какой-то причине кинул их, и те воткнулись в какой-то картонный или из ДСП шкаф. Они так и торчали, никто их не собирался вынимать. А тут зашёл к нам один из тренеров – Александр Сергеевич Кислюнин. Это сегодня он личность известная, привёл две женские шпажные команды к олимпийскому золоту, а в те годы просто тренер, кажется, ещё никого не подготовивший. Сейчас он работает в коллективе, можно сказать, под моим началом. А тогда я был обычным пацаном, только-только начинавшим спортивную карьеру. Вот как жизнь изменилась…
Так вот, заходит Кислюнин и, не разобравшись, кто из четверых воткнул эти ножницы, сразу начал на меня наезжать. Почему он определил, что именно я виновник поступка? А я с детства терпеть не мог несправедливость. Понятно, что я возмутился. Но тот уже не мог остановиться. Мне тогда было 15, а Кислюнину – 40. Получается, что я сейчас старше того Кислюнина. Но никогда – ни раньше, ни сейчас, ни, надеюсь, позже – не стану никого огульно обвинять, не разобравшись в ситуации.
Вот таким был мой первый сбор в юношеской сборной СССР. Вообще, если ты приезжал на сбор не со своим персональным тренером, то тебя к кому-нибудь прикрепляли. И я сменил огромное количество специалистов за все молодые годы, пока не попал в основной состав взрослой команды.
Про своё семнадцатилетие
Для меня же, можно сказать, именно с Измаила начался новый уровень жизни – не республиканского, не ведомственного, а уже союзного значения. И после подобных сборов возвращение в Баку было иным. Ты и сам чувствовал, что стал фехтовать иначе, и как я в своё время смотрел на Корецкого, так занимавшиеся со мной ребята теперь смотрели на меня. Нет, большие результаты пришли позже, но сам уровень владения оружием после всех этих многочисленных спаррингов и индивидуальных уроков, преподанных различными специалистами, становился выше. Что-то ты воспринимал и брал на вооружение, что-то отметал – не всё мне подходило по манере фехтования. Но я рос – ив прямом смысле, и в мастерстве. И каждый, кто варился в этой всесоюзной каше, давали колоссальный импульс для тех, кто ещё не дотягивал до подобных сборов.
К сожалению, ничего подобного сейчас нет. В России четыре региона развивают рапирное фехтование, три – сабельное и шесть – шпажное. Это Уфа, Казань, Москва и область, Санкт-Петербург, Новосибирск и еще несколько городов. Каждый из них поставляет в сборную по одному-два спортсмена. В отсутствие массовости
