Ведь наверняка среди работяг всякие попадаются – и ленивые, и нерадивые, и выпивают, небось. И что же – никого не погнал? Или не отругал хотя бы? Правда, раз нашептал ему свой человечек: есть такой Федька, путевой обходчик, забулдыга и дебошир. Вроде бы Дедов на него зуб имеет и неоднократно его прорабатывал при всех так, что мама не горюй. Григорий этого Федьку в буфет вокзальный заманил, проставился. Выждал, пока обходчик дошёл «до кондиции» – уж в чём-чём, а в степенях опьянения бывший сиделец знал толк! – и завёл с ним душевный разговор. Когда пьяненький Федька начал слезливо жаловаться «на жисть», Гришка решил: пора. Осторожно, как бы походя навёл разговор на начальство. Обходчик, который к этому времени уже начал подпускать матерное словцо, с наслаждением принялся костерить своего бригадира, и стало ясно, что разговор уходит в другую сторону. И тут-то Ивахнюк ввернул фамилию Дедова… Федька замолчал на полном скаку, шмыгнул красным носом и уставился на собутыльника мутными влажными глазами. Тогда, чтобы не выдать своего интереса, Гришка взял бутылку, налил себе и собрался было плеснуть своему «информатору». Однако тот решительно накрыл стакан дрожащей грязной рукой.
– Усё. Благодарствуйте…
Ивахнюк крепко выругался про себя и, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, спросил:
– Ты чего?
– Пора мне.
– Так ещё же осталось! И ты мне не досказал, что там с инженером-то…
– А шо с анженером?
– Ну вроде, обижает он тебя…
– Кто?..
– Кто, кто! Инженер, ясный пень! – Гришка начал терять терпение.
– Какой анженер?.. – упёрся обходчик. – Я тебе ни про какого анженера не говорил. Я тебе про Миронченко талдычу, про бригадира нашего…
– Неееет, дружок, брешешь! Ты сам только что сказал, Дедов его зовут!
– Дедов? Это Илья Аркадьич что ли? А на шо он тебе?
– Ну как же, ты сам сказал: начальство житья не даёт…
– Так то начальство! А то Илья Аркадьич!
– А разве он тебе не начальник?
– Начальник-то начальник, да не мне, а Миронченке…
– Раз Миронченке – значит и тебе, дурья башка!
Федька на несколько минут задумался. Потом снова перевёл взгляд на Ивахнюка.
– Ты вот что. Ты Аркадьича-то с Миронченкой на одну доску не ставь!
– Чего так? – задиристо откликнулся Гришка. – Подумаешь, недотрога какая!
Федька вдруг грузно поднялся, с грохотом отодвигая стул, и просипел перегаром в лицо Ивахнюку:
– Я те щас покажу недотрогу!.. Ты!.. Ты! – он ткнул Гришке в грудь грязным пальцем. – Да что ты знаешь про Илью Аркадьича! Да он мне, – ободчик неловко выпрямился, ударил себя кулаком в грудь, пошатнулся и снова опёрся о стол, –
