проигрывает.
– А мне не нужно водить его рядом в качестве транспаранта «у меня есть хоть какой-то мужик!» Я себя уважаю! Меня ещё никто после единственной ночи не бросал, как использованную резинку! – сорвалась на крик Лера.
Она уже понимала какой-то частью сознания, что за этим последует, но от злости в глазах темнело, а слово «самоконтроль» вообще перестало существовать.
– Ах ты …! – взвизгнула Кристина и рванулась вперёд с явным намерением вцепиться противнице в волосы.
– Рихтер! Что вы себе позволяете?! Комарова! Отчисления обе захотели? – голос декана громыхнул в полупустом коридоре подобно взрыву противотанковой мины.
Девушек буквально раскидало в стороны ударной волной. Декан приблизился, словно грозовая туча, а то и сам Зевс – его глаза метали молнии, и вероятно не убили никого из участниц скандала только потому, что между источником разряда и целью поблескивали очки.
– Марш обе умываться и успокаиваться! Вы подрываете авторитет факультета и порочите свои фамилии! – он рокотал всё тише, но убедительности не терял.
Обеим девушкам захотелось провалиться сквозь землю.
– Извините, Лев Моисеевич, такого больше не повторится, – первой решилась заговорить Валерия, чувствуя, как понемногу утихает кипение крови, и накатывают стыд и страх.
– Конечно, не повторится. Я присмотрю за теми, кто не умеет держать себя в руках, – Кристина бросила презрительный взгляд на Леру.
– За собой, вы хотите сказать?! – рыкнул декан, и весь гонор со старосты вмиг смыло. – Мат на весь корпус я только что слышал именно от вас. Стыдно, барышня! На красный диплом ведь идёте.
– Она меня спровоцировала! – обиженно и зло воскликнула Кристина.
– Что за детский сад, Рихтер! Вы не первокурсницы уже, а как дети в песочнице! Курсовые у них по управлению персоналом. Собой управлять научитесь для начала! – поставив твёрдую точку в отповеди, декан величественно развернулся и крейсером поплыл обратно в кабинет, из которого, по-видимому, явился на шум.
– Я тебе ещё… – начала Кристина, шипя, словно взболтанная газировка, но в этот момент зазвенел звонок.
– Пока ты подбираешь слова, пойду делом займусь, – бросила Валерия и, не оборачиваясь, направилась в сторону нужной аудитории. Главное, не слушать, что там тявкают ей вслед. Пока она не обернулась, последнее слово за ней.
Управление капиталом, как и всегда, не оставило ничего ни в уме, ни в сердце. Так размеренно, чтобы не сказать нудно, умел говорить мало кто среди разумных существ. Профессор Козловская же явно принадлежала к виду разумному, ибо пересыпала речь таким количеством терминов, какое способен запомнить только очень мощный и развитый разум. Не позже, чем ко вторым двадцати минутам пары Валерия уже возлежала на шезлонге рука об руку с возлюбленным Елисеем и слушала рокот прибоя. Козловской, в отличие от герр Шуттер, было глубоко безразлично,
