него с семейного фотопортрета над сервантом смотрели он же, только моложе, жена его Софочка и конверт, из которого торчал нос наследника. Бухгалтер с той поры совершенно не изменился. Можно даже сказать, что 15 лет на его внешность подействовали благотворно. В молодости в глазах его можно было заметить странный глуповатый блеск, но теперь он потух, что придало Петрову пресной значимости. Софочки давно уже не было на этом свете. Где она находилась на том, бухгалтер представлял плохо, что не мешало ему надеяться, что когда-нибудь они встретятся и все будет по-прежнему.
Наследника Алика бухгалтер растил сам, чем гордился. Держал он Алика в небольшом бюджете, да что там говорить, в скудном. Еще в первом классе были прописаны и запротоколированы в специальной ведомости нормы на все Аликовы расходы. Серьезным ударом стал момент, когда Алик начал расти семимильными шагами. Пришлось проштудировать всю доступную литературу о пубертатном периоде на предмет, наступил ли это «пубертат», будь он неладен, когда закончится и какие последствия для его, бухгалтера, кармана ожидаются. Выяснилось, что события могут развиваться непредсказуемо. За ближайший год рост Алика способен увеличиться на 7–12 сантиметров. Тут уже не походишь старых вещах – в них уже попросту не влезешь. При этом надо отметить, что Алик не помнил, носил ли он когда-нибудь вещи, подходящие по размеру. В любой сезон его одежда была или чудовищно велика, потому что отец всегда и все покупал ему на вырост, или чрезвычайно мала, и его длинные руки и ноги торчали из нее как оглобли. Отец же всегда уверял, что у него, у Алика аномальное развитие и неумеренный аппетит, отсюда такой бурный рост. Пришлось на 15 году жизни наследника внести изменения в бюджет, на что бухгалтер Петров пошел, стиснув зубы и запивая неприятность корвалолом.
Когда легкая разминка подошла к концу, бухгалтер вышел в коридор и по дороге на кухню заметил нечто странное: куртки Алика на вешалке не было. Новость о нарушении Аликом обещания быть к 21.00, ошеломила Петрова.
«Ох, в копеечку мне, Софочка, встанет наш мальчик! Не пришел, подлец. Лекарств не напасешься», – пробормотав это, бухгалтер схватился за грудь справа, потом вспомнил, что сердце находится с другой стороны и исправил ошибку. Так он и вышел на середину кухни, придерживая сердце левой рукой, а правую уперев в бедро, как будто собирался вступить в следующем такте в кадриль.
Принять решение помогла стопка водки – бутылка была извлечена из левого шкафчика дубового буфета. Впрочем, может так повлиял на бухгалтера резкий буфетный запах – из недр шкафчика на него пахнуло парами валерианы, камфары, йода, чернил и еще черти чего.
На стене в коридоре у телефонного столика бухгалтер не без труда нашел телефон Покровских. Ждать пришлось долго, но в итоге ответила какая-то бабка.
–
Алле, алле, – кричала она в трубку.
–
Извините за поздний звонок. Могу я поговорить с Александром? – все это пришлось повторить раз пять, пока бабка не сосредоточилась и не поняла вопроса.
–
Нету их всех. Переехали.
–
