конкурсы на лучшего поваренка, но и проводила с ребятами время по очереди. Сегодня за главного был Женя-водитель, а в программе значился культпоход с волшебной Эллочкой – экскурсоводом краеведческого музея.
Эллочка была девушкой милой и не очень красивой. Последнее Мириам в ней особенно привлекало. С некоторых пор она стала завидовать любой мало-мальски симпатичной девочке, приятной оформившейся девушке и тем более красивой и ухоженной женщине. Мириам находила этот блеск издевательским. Она подозревала, что это ни что иное, как исковерканная черная суть, распиханная по этим девицам и прорывающаяся наружу сверкающей заносчивостью. Привлекательная внешность была хорошей оберткой для них и фантиком от конфеты для нее.
Еще совсем недавно Мириам не волновали ее кудряшки, которые она теперь усердно причесывала по утрам, пытаясь расправить их закольцованность. Еще недавно она не рассматривала себя после душа с гипнотизирующей придирчивостью, не пыталась лишний раз просунуть руку через упругую резинку хлопчатобумажных трусиков, чтобы почувствовать мягкость и воздушность волосков mons pubis (лонного бугорка, лат.). Еще недавно она не каталась часами на велосипеде под пульсацию своего не взрослого, но очень желающего им стать сердца, приподнимаясь над кожаным сиденьем и медленно опускаясь обратно с щенячьим восторгом от сладкого бурления внизу живота, а зимой не елозила попой по санкам, пытаясь угомонить зародившуюся взволнованность. Она не понимала почему окружающие находят прелесть в рассвете и поющих птичках – все это Мириам совершенно не трогало. Теперь она стала испытывать пугающую ненависть к себе и с ней – спасительное одиночество.
День вкатился в темноту, во всем здании включили свет. По коридорам забегали мальчишки. Окружающий мир приобрел привычные очертания, и с этим шумом, как ни странно, пришел покой в душу Мариам. Потом был ужин, теплое молоко с пряниками, разговоры и хихиканье. Мириам разузнала у своей лучшей подруги Ядвиги все о дневной поездке, неплохой экскурсии, знакомстве с художниками в мастерской и еще о том, что один из них приедет с Эллочкой и шефами к ним на мастер-класс и беседу за обедом. Подруга считала, что этот художник ухлестывает за Эллочкой, поэтому он и согласился.
Ядвиге исполнилось 10 лет, она была въедливая и рациональная. У нее была бабушка, которая давно не приезжала и не звонила. Ядвига объясняла это наводнением в бабушкином поселке в горах, и никакие доводы Мириам вроде «так ведь уже зима» или «твоя бабушка, кажется, в городе, жила» на нее не действовали. Наоборот, Ядвига находила все новые подтверждения своей теории: отыскала горный поселок, который все время то заливает, то заваливает камнепадом, а потом опять заливает, и почти ежедневно строчила в тетрадке заметки о новом дне своей бабушки, несчастной труженицы, занятой написанием жалоб в МЧС, письмами о своем бедственном положении в газеты и так далее. По утрам перед уроками она смотрела новости в надежде увидеть бабушку хотя бы по телевизору. Что же касается Мириам, то придумывай все, что хочешь, сочиняй, лепи этих родителей на любой вкус – ничегошеньки не было
