на сторону, и пробормотал, – Ты извини. Сам не знаю, что нашло, – он протянул ему записку, – Отдашь цесаревичу, когда вернётся.
Сам тяжело поднялся, оправил мундир и побрел прочь из дворца.
На улице он подставил лицо под холодный ветер, пахнущий снегом. Душа болела, будто её напитали ядом. Не зная, куда деть себя, Сашка вскочил на коня и помчался во весь опор по улицам, не разбирая дороги.
Неизвестно сколько продолжалась эта гонка, но, когда Чернышёв опомнился и огляделся, то увидел, что находится неподалеку от особняка Румянцева…
особняк Н. П. Румянцева
– Анастасия Генриховна дома?
– Барышня изволят находиться в манеже, – сообщил слуга, – Прикажете доложить?
– Не надо, – Сашка бросил ему поводья и решительно направился в манеж.
Дворецкий настороженно проводил его взглядом; вид у гостя был не внушающий доверия – мокрый, взлохмаченный и будто слегка не в себе. Остановило слугу только то, что молодой человек бывал неоднократно в доме и любезно принимался хозяевами.
Анастасия стояла к нему спиной; Сашка ускорил шаг, хотя понятия не имел, что скажет и как объяснит своё появление. Он подошел к девушке вплотную, когда она обернулась. Глаза её от удивления превратились в два огромных синих озера:
– Чернышёв? Откуда Вы взялись?
Сашка, ни слова не говоря, вдруг притиснул её к себе и начал целовать! Так грубо и отчаянно, что неясно было: выражает ли он ей страстное чувство или же, напротив, желает намеренно причинить боль? Вдруг осознал, что творит, похолодел и отстранился.
К его изумлению, Анастасия не испугалась и не отвесила пощёчину наглецу, а взяла и… поцеловала его сама. Только осторожно и ласково.
Он оторопел:
– Что Вы… делаете?
– А Вы? – переспросила она.
– Не знаю, – признался Сашка и потёр ладонью лоб, – Простите меня.
– Александр Иванович, на Вас лица нет. Идёмте в дом. Я напою Вас чаем.
– Нет-нет…, – он отошёл на шаг назад, – Мне лучше уйти.
– Куда же Вы пойдёте в таком состоянии?
– Простите, ради бога, Анастасия Генриховна. И забудьте всё, что тут произошло!
…Эх, лучше бы она отхлестала его по лицу! Всё было бы легче. Он бросился бежать прочь.
Анастасия посмотрела ему вслед и прошептала:
– Зачем же забыть? Может, я, напротив, хочу запомнить наш первый поцелуй. Хотя, кажется, он предназначался не мне…
покои великого князя Александра Павловича
Александр вернулся к вечеру. Войдя в апартаменты, он с удивлением обнаружил Надежду Алексеевну, мирно спящую на диване. Цесаревич присел рядом, с удовольствием рассматривая её лицо.
Надя во сне повернула голову и прижалась щекой к подушке. На шее стала видна родинка в виде трехлистика. Ах, что за прелесть эта родинка! Так и хочется её поцеловать. Но Надя, почувствовав его дыхание, проснулась:
